Это вторая часть в серии статей, посвященных событиям мая-июня 1968 года во Франции. Часть 1, опубликованная 1 июня, описывает восстание студентов и всеобщую забастовку до момента ее наивысшего подъема в конце мая.
Начиная с 20 мая, Франция останавливается. Двое из каждых троих рабочих участвуют в стачке; студенты оккупируют университеты. В этот момент участь де Голля и его правительства полностью зависит от французской Компартии (ФКП) и профсоюзной федерации (ВКТ), находящейся под контролем ФКП. Именно они обеспечивают политическое спасение президента Шарля де Голля и основ Пятой республики. В 1968 году ФКП представляла собой внушительную политическую силу. Объединяя в своих рядах 350 тысяч членов, она набрала в 1967 году 22,5% голосов. Хотя число членов ВКТ упало с 4 миллионов в 1948 году до 2,3 миллиона, это профобъединение продолжало оставаться в тот момент ведущим профсоюзом в ключевых секторах экономики. Генеральный секретарь ВКТ Жорж Сеги (Georges Seguy) — член Политбюро ФКП.
Как мы уже видели, ФКП и ВКТ отреагировали на студенческие протесты с неприкрытой враждебностью. Печально известная разгромная статья от 3 мая, в которой Жорж Марше высмеивал студентов как смутьянов и голлистских провокаторов — это правило, а не исключение. Ежедневная газета ФКП l'Humanite неустанно печатает тирады и выпады против «левых радикалов» («гошистов»), в число которых она включает всех тех, кто противится правому курсу партии. ВКТ отказывается проводить общие демонстрации рабочих и студентов и направляет своим членам инструкции не пускать на фабрики и заводы студентов, которые пытаются завязать связи с рабочими.
Оккупация заводов и всеобщая забастовка развились вопреки желанию ВКТ и помимо ее контроля. Захват завода Sud-aviation, ставший образцом всех дальнейших оккупаций, произошел по инициативе профсоюза Force Ouvriere, который пользуется влиянием среди менее благополучных слоев рабочих и который в городе Нант находится под руководством члена ОКИ, троцкиста Ива Роктона (Yves Rocton). Хотя ВКТ не в состоянии предотвратить захваты заводов, она пытается удерживать их в рамках и ограничивать лозунги чисто экономическими требованиями. ВКТ выступает против организации центрального стачечного комитета и отказывается от совместных действий с организациями, базирующимися вне заводских ворот. Она отказывается санкционировать аресты руководящего управленческого персонала.
16 мая руководство конкурирующего профобъединения CFDT (Французская демократическая конфедерация труда — ФДКП) выпускает заявление, которым оно пытается усилить свое влияние на волну оккупаций. В отличие от ВКТ, ФДКП положительно оценивает восстание студентов, которое, по словам заявления, направлено против «окаменелых, душных классовых структур общества, в котором они не могут проявить свою ответственность». ФДКП выдвигает на заводах лозунг «самоуправления» («autogestion»): «Промышленная и административная монархия должна быть заменена административными структурами, основанными на самоуправлении».
Вождь ВКТ Сеги злобно реагирует на это, публично нападая на ФДКП. Он отказывается от какой-либо попытки дать растущему движению общую ориентацию, пусть даже и не слишком радикальную. Требование ФДКП, которая в то время находилась под влиянием Мишеля Рокара и его лево-реформистской партии PSU (Объединенная социалистическая партия — ОСП), тоже ведет в тупик. Эта партия не отвергает капиталистический режим и доминирование капиталистического рынка.
25 мая ВКТ, наконец, оказывает прямую помощь осаждаемому правительству. В 3 часа дня представители профсоюзов, предпринимательских ассоциаций и правительства собираются в здании Министерства труда по улице Рю де Гренель. Их цель — как можно быстрее восстановить порядок на предприятиях. Хотя профсоюзы участвуют в собрании, переговоры ведутся между двумя людьми: премьер-министром Жоржем Помпиду и главой ВКТ Жоржем Сеги.
Сеги требует пропорционального повышения зарплат, оставляя нетронутыми значительную разницу между отдельными видами заработных плат, хотя многие рабочие требуют уменьшения этой разницы. Он также хочет усилить статус профсоюзов на предприятиях. В этом пункте он получает поддержку со стороны Помпиду вопреки возражениям предпринимателей. Стенограмма заседания гласит: «Правительство убеждено, что интеграция рабочего класса посредством профсоюзов, обладающих необходимыми знаниями и влиянием, поможет бесконфликтно управлять предприятиями».
Вместе с Жоржем Помпиду за столом переговоров сидит также со стороны правительства будущий президент Жак Ширак и будущий премьер-министр Эдуард Балладюр. Как и нынешний президент Николя Саркози, все они поддерживают соглашение, предполагающее использование профсоюзов в целях «интеграции» рабочего класса. Слово «Гренель» стало с тех пор синонимом такого рода соглашательских переговоров на верхах между правительством, профсоюзами и предпринимателями.
В течение двух дней договаривающиеся стороны приходят к согласию. В понедельник утром 27 мая они подписывают «Гренельские соглашения». Условия включают семипроцентное повышение зарплат, повышение заработного минимума с 2,22 до 3 франков в час и юридическое закрепление прав профсоюзов внутри предприятий. ВКТ отступает от своих начальных требований о введении плавающей шкалы зарплат, об оплате за дни забастовок и об отказе от правительственных декретов в отношении социального обеспечения. После того как Сеги узнает, что ОСП, ФДКП и UNEF (Национальный союз студентов Франции) организуют демонстрацию, не согласившись заранее с ФКП и ВКТ, он в ходе личной беседы с Жаком Шираком предлагает немедленно подписать соглашение.
В 7.30 утра Сеги и Помпиду выступают на пресс-конференции и объявляют о подписании «Гренельских соглашений». Сеги поясняет: «Работа может начаться без промедления». Он лично едет на завод в Биянкуре, чтобы навязать принятие этих соглашений автомобильными рабочими «Рено». Но те рассматривают данный сговор как провокацию и не готовы продаться за несколько франков. Сеги освистан, рабочие высмеивают его. Известие об этом событии мигом облетает всю страну, никто не намерен прекращать борьбу. На следующий день передовица в газете Le Monde гласит: «ВКТ не способна убедить забастовщиков вернуться к станкам».
Встает вопрос о власти
Политический кризис достигает своей высшей точки. Вся страна на ногах. Правительство утратило авторитет, а ВКТ потеряло контроль над рабочими. Никто не сомневается, что открыто поставлен вопрос о том, кто управляет страной.
Социал-демократы, до той минуты осторожно остававшиеся в тени, теперь поднимают голос. Поскольку возник вопрос о том, сможет ли де Голль сохранить свою власть, начинается подготовка создания альтернативного буржуазного правительства. Франсуа Миттеран 28 мая проводит пресс-конференцию, которая транслируется по телевидению. Он высказывается за временное правительство и за новые выборы президента и выставляет свою кандидатуру.
Миттеран возглавляет FGDS (Федерация демократических и социалистических левых), союз либеральных и социал-демократических партий, которые дискредитировали себя в период Четвертой республики и теперь не имеют массовой базы. В 1965 году он был антиголлистским кандидатом в президенты и был поддержан ФКП.
ОСП, ФДКП и студенческая федерация UNEF связывают свои надежды с Пьером Мендес-Франсом. В 1936 году Мендес-Франс был членом чисто буржуазной партии Радикальных социалистов и входил в правительство Леона Блюма. Во время войны он поддерживал генерала де Голля. В период Четвертой республики, будучи премьер-министром в 1954 году, он санкционировал отступление французской армии из Вьетнама, чем заслужил ненависть правых. В 1968 году он близок к ОСП.
Ориентация Мендес-Франса на Запад привела к тому, что Компартия считает его врагом номер один. Когда он появляется на большом митинге ОСП, ФДКП и UNEF на стадионе Шарлети в Париже, в штаб-квартире сталинцев бьют тревогу. ФКП опасается, что Миттеран и Мендес-Франс могут создать новое правительство в обход Компартии.
29 мая ФКП и ВКТ организуют собственную демонстрацию в Париже; несколько сот тысяч людей маршируют по столице под лозунгом «За народное правительство». ФКП даже и не мечтает о революционном захвате власти. Ее требование «народного правительства» является лишь попыткой утолить революционные настроения на заводах, не ставя под угрозу институты Пятой республики. ВКТ подчеркивает свой отказ от революционного действия, делая особый акцент на необходимости « демократических перемен».
Начальник парижской полиции впоследствии заметил, что не опасался демонстрации ВКТ-ФКП; он ожидал, что она будет такой же дисциплинированной профсоюзной демонстрацией, как и прежде. Так оно и случилось. Но правительство не было уверено, что организаторы демонстрации смогут сохранить контроль над массами. В качестве меры предосторожности в состояние боевой готовности приведены полувоенные армейские формирования, а в один из пригородов Парижа введены танки.
30 мая Центральный комитет французской Компартии собирается для обсуждения ситуации. Звукозапись собрания подтверждает, что партия полностью отказывается от каких-либо амбиций взять власть в свои руки. Она полностью ориентирована на сохранение существующего порядка. Шесть месяцев спустя заявление ЦК ФКП оправдывало это поведение следующими словами: «Соотношение сил не давало рабочему классу и его союзникам возможности захватить в мае политическую власть».
На собрании 30 мая генеральный секретарь Эмиль Вальдек-Роше заявляет о своей готовности вступить во временное правительство Франсуа Миттерана при условии, что тот даст ФКП достаточное влияние. Вождь партии говорит, что такое правительство должно добиться трех целей: восстановить функционирование государства, удовлетворить справедливые требования бастующих и провести выборы президента.
Но партия предпочитает немедленные парламентские выборы. Представитель партии подводит итог общему настроению: «В случае общих выборов мы только выиграем».
В тот день положение балансирует на острие ножа. Накануне вечером генерал де Голль исчез; он уехал в Баден-Баден и начал там переговоры с генералом Массу — командующим французским контингентом войск в Германии. Массу печально известен своей ролью во время войны в Алжире. До сего дня историки спорят о том, пытался ли де Голль бежать или стремился найти точку опоры. В своих мемуарах Массу позднее напишет, что он советовал де Голлю вернуться в Париж и открыто обратиться к французскому народу.
Во второй половине дня де Голль выступает с речью по радио. Он говорит, что республика в опасности и ее надо защищать. Он объявляет о роспуске парламента и о проведении новых выборов 23 и 30 июня. Одновременно несколько сот тысяч сторонников генерала выходят на демонстрацию на Елисейские поля под национальными флагами Франции.
В тот же вечер ФКП поддерживает решение де Голля, считая это успешным результатом своей собственной политики. Партия объявляет о поддержке юридических основ Пятой республики и заискивает перед голлистами, заявляя о единстве «красного флага и трехцветного национального знамени». 31 мая вождь ВКТ Жорж Сеги объявляет о своей поддержке новых выборов. Он говорит, что «ВКТ не создаст помех перед выборами». В условиях паралича всей страны это заявление равнозначно отказу от идеи всеобщей забастовки. «В интересах рабочих выразить [на выборах] свое стремление к переменам».
С этого момента, то есть задолго до выборов, ВКТ бросает все средства на прекращение стачек и оккупаций, хотя это и дается ей с большим трудом. Постепенно единый забастовочный фронт разрушен. После заключения договоров на заводах рабочие возвращаются к работе; наиболее активные цеха и группы изолированы; полиция начинает деблокировать доступ в университеты. 16 июня, за неделю до выборов, рабочие Рено-Биянкура выходят на работу; в тот же день полиция очистила Сорбоннский университет.
Стачки и оккупации продолжаются еще несколько недель, и умиротворения в стране не возникает еще в течение ближайших месяцев и даже годов. Рабочий класс упустил возможность взять власть. Мишель Дрейфус, историк ВКТ, следующим образом суммирует отношение наиболее влиятельного профсоюза к событиям во время апогея стачки: «ВКТ намеренно избегал конфронтации с государством в мае 1968 года, когда соотношение сил выглядело в его пользу».
Контрнаступление правых сил
В начале мая правые силы были полностью парализованы и изолированы. Но теперь, благодаря ФКП и ВКТ, они постепенно оправляются, берут инициативу в свою руки и обретают уверенность в собственных силах. С началом избирательной кампании борьба переходит с улиц и заводов на избирательные участки, что идет на пользу де Голлю и его сторонникам. Они могут теперь мобилизовать более пассивные и отсталые слои населения, апеллируя к страхам «молчаливого большинства».
Первые попытки в этом направлении делались уже в мае. Правительство ввело строгую цензуру в государственных средствах массовой информации (в то время во Франции еще не было частных радио- и телестанций). 19 мая оно запрещает телевидению распространять информацию, способную пойти на пользу оппозиции. 23 мая оно закрывает частоты иностранных радиостанций, которые могут быть услышаны во Франции и журналисты которых заняты прямой трансляцией новостей с демонстраций.
22 мая правительство аннулирует вид на жительство Даниэля Кон-Бендита. У этого вожака студентов немецкий паспорт, — его еврейская семья бежала во Францию от фашистов. Крах нацистского режима произошел всего 23 года тому назад, и все понимают символизм этого акта. Ярость населения нарастает, студенческие протесты становятся более радикальными. Повторяются случаи уличных столкновений. Поскольку ВКТ продолжает проводить линию на изоляцию студентов и отказывается от общих действий с ними, последние часто действуют без защиты рабочих, и это ведет к обострению положения.
24 мая в уличных схватках гибнут два человека. В Лионе погибает полицейский, в Париже — молодой участник демонстрации. Общественное мнение возмущено, в прессе открывается шумная кампания против «зачинщиков студенческих беспорядков».
Ряд голлистов создает Комитет в защиту республики, который начинает сотрудничать с крайне правыми элементами, связанными с французами, живущими в Алжире. Последние рассматривают де Голля как предателя, поскольку он согласился предоставить Алжиру независимость. Однако страх перед революцией толкает различные правые фракции к сближению. 30 мая возгласы «Алжир принадлежит Франции» раздаются на про-голлистской демонстрации на Елисейский полях. Первая большая демонстрация в поддержку де Голля подготовлена ими сообща. 17 июня де Голль благодарит «алжирцев» за их поддержку тем, что объявляет о помиловании генерала Рауля Салана и 10 других членов террористической организации OAS, которые в 1961 году организовали против него путч в Алжире.
С началом избирательной кампании государственные силовые структуры начинают действовать более уверенно. 31 мая министр внутренних дел Кристиан Фуше заменяется Раймоном Марселеном, которого де Голль встречает словами: «Наконец, настоящий Фуше». Это намек на того самого Жозефа Фуше, который в период нисходящей линии Великой Французской революции стал министром полиции при Директории и Наполеоне, создав грозный и внушающий страх аппарат подавления.
Марселeн действует резко и жестко. В день его назначения для обеспечения транспортировки горючих материалов и для восстановления автомобильных перевозок полиция разгоняет забастовочные пикеты, которые раньше окружали склады горючего. 12 июня Марселен запрещает все уличные демонстрации на период проведения избирательной кампании. В тот же день он издает декрет, распускающий все революционные организации и изгоняющий из страны двести «подозрительных иностранцев». Роспуск касается троцкистской ОКИ, ее молодежной и студенческой организаций (JCR) под руководством Алена Кривина, анархистского «Движения 22 марта» под руководством Даниэля Кон-Бендита, а также маоистских организаций. Национальная тайная полиция (Renseignements generaux) получает приказ собирать информацию про членов этих организаций и наблюдать за их действиями.
Марселен занимает свой пост в течение шести лет, и за это время ему удается укрепить аппарат полиции, тайной полиции и CRS (подразделения для подавления уличных беспорядков), превратив их в хорошо подготовленный к гражданской войне инструмент. Он увеличивает в два раза расходы на содержание полиции, обеспечивает ее новой техникой и вооружением, а также нанимает 20 тысяч новых полицейских.
Голлисты проводят свою избирательную кампанию, нагнетая страх. Они постоянно подчеркивают опасность гражданской войны, предупреждают об опасности тоталитарного, коммунистического захвата власти и пропагандируют единство республики и нации. Оппозиционные партии и профсоюзы присоединяются к этому хору. Постоянная агитация ФКП против «левых радикалов» льет воду на мельницу пропаганды правых сил. Накануне выборов Франсуа Миттеран оправдывается по телевизору: «С самого первого дня и несмотря на нападки мы беспокоились лишь о единстве Родины и сохранении мира».
Выборы становятся провалом для традиционных левых. Голлисты и их союзники получают 46% голосов, а ФКП, наиболее сильная партия левого фланга, завоевывает лишь 20% голосов, гораздо меньше, чем годом ранее. Новая система выборов, при которой депутатом становится кандидат, набравший простое большинство голосов, сделала исход выборов еще более невыгодными для левых партий. Четыре пятых всех мандатов в парламенте отходит к правым партиям: 59% — голлистам, 13% — либералам, 7% — центру. FGDS, партия Миттерана, получает лишь 12% мандатов; ФКП — всего 7% от их общего числа. Консервативные сельские районы в огромном большинстве отдают свои голоса правым; наиболее политически активные элементы в этих районах — школьники, студенты университетов, молодые рабочие и иммигранты — лишены права голоса. Официальный возраст для голосования — 21 год, при этом списки избирателей не были своевременно обновлены. В результате многие молодые избиратели не смогли проголосовать в ходе спешно назначенных выборов.
Спустя два месяца после начала революционного кризиса буржуазия вновь взяла власть в свои руки. Теперь она располагает временем для спокойной замены де Голля и создания нового механизма, при помощи которого она сможет обезопасить свое правление и сохранить контроль над рабочим классом в будущем — речь идет про Социалистическую партию Миттерана. Но ряди этого буржуазия должна пойти на некоторые экономические уступки. «Гренельские соглашения» вступают в силу, и народ ощущает явное повышение уровня жизни. Все эти улучшения окажутся, однако, недолговечными, и к сегодняшнему дню они по большей части уже утрачены.
Продолжение следует