На пресс-конференции 28 января министр здравоохранения Франции Оливье Веран объявил, что правительство, вероятно, будет вынуждено объявить о введении более строгих мер изоляции, чтобы противостоять продолжающемуся ускорению распространения пандемии. Веран признал, что национальный комендантский час с 6 часов вечера не смог остановить распространение вируса, и по всей Франции фиксируются более заразные штаммы вируса, в основном так называемый британский штамм.

Пресс-секретарь Макрона Габриэль Атталь заявил в тот же день, что решение будет принято «к концу недели». Комендантский час был введен как альтернатива национальному закрытию школ и несущественных рабочих мест, что отразилось бы на прибылях корпораций. В течение нескольких недель правительство Макрона отвергало требования научного сообщества и медицинских работников о таком локдауне (карантине).

Ранее сообщалось, что Макрон выступит в среду, 27 января, с объявлением о введении ограниченного карантина, при котором все школы и рабочие места будут оставаться открытыми. Выступление было отменено во второй половине дня в среду с сообщением, что оно отложено до субботы.

На этой неделе Макрон выступил с серией все более откроенных осуждений по адресу ученых, в том числе своего собственного главного научного советника Жана-Франсуа Дельфрейси, в вопросе о локдауне. «Президенту надоела эта автоматическая и роботизированная манера управления кризисом. Он хочет новых решений», — сказал не названный по имени высокопоставленный депутат парламента из партии Макрона на радио RTL в среду.

В тот же день газета Le Monde опубликовала комментарии советника Макрона Стефана Сежурне, который осудил то, что он назвал «неконтролируемым и удушающим — потому что часто противоречивым — вмешательством ученых» в дебаты о коронавирусной политике. «Эта постоянная эскалация в средствах массовой информации делает публичные дебаты истеричными», — добавил он.

Сежурне сказал, что «ученые здесь не для того, чтобы делать политику. Они должны разъяснять решения государственных властей, а не разъяснять самих себя. Это смешение ролей должно прекратиться».

Другими словами: роль ученых состоит не в том, чтобы предупреждать общество об опасностях, с которыми оно сталкивается, и намечать научно обоснованный ответ. Их роль заключается в том, чтобы давать советы правительству. Но когда правительство продолжает игнорировать научные предупреждения, защищая интересы корпоративной элиты, ученые должны молчать или поддакивать.

Четырьмя днями ранее Макрон осудил на пресс-конференции «подобное непрерывное отслеживание ошибок; мы стали нацией из 66 миллионов прокуроров. Мы не так должны встречать кризис или двигаться вперед».

Комментарии Сежурне были непосредственным ответом на выступление Дельфрейси в телевизионном интервью на канале BFMTV в воскресенье, 24 января. Ученый сказал, что британский штамм был выявлен в «7–9 процентах» положительных тестов, сделанных «в парижском регионе и, возможно, в других регионах». Он заключил: «Вероятно, нам придется снова вводить карантин».

Во вторник, после того как Макрон прочитал ему лекцию по поводу локдауна, Дельфрейси дал интервью газете Libération, заявив, что не обязательно спешить с введением карантина, и что решение можно отложить до конца недели.

Нападки правительства на ученых — это сознательная и целенаправленная попытка раскрутить правые силы, выступающие против карантинных мер. Это происходит на фоне распространения бунтов крайне правых в Нидерландах против ограничений, связанных с COVID-19, а также попытки государственного переворота со стороны американских фашистов 6 января, который был спровоцирован президентом США Трампом. Пропаганда Трампа и фашистов вращается вокруг осуждения даже самых минимальных ограничений против пандемии.

Сам Макрон в 2018 году восхвалял фашистского диктатора Петена как «великого солдата». Он постоянно занят продвижением крайне правых, нагнетая антимусульманскую истерию. В начале января газета Le Monde сообщила, что его советник Брюно Роже-Пети встречался с лидером неофашистов Марион Марешаль Ле Пен, племянницей Марин Ле Пен.

На своей пресс-конференции 28 января Веран был вынужден признать, что политика правительства не смогла остановить распространение вируса. В настоящее время во Франции ежедневно регистрируется более 20 тысяч случаев заболевания, и эта цифра увеличивается на 10 процентов каждую неделю. «За последние две недели в больницах возникает больше неотложных случаев, чем число людей, которых можно выписать», — сказал Веран.

«Уроки, которые мы извлекли из опыта стран, где варианты вируса распространялись раньше и с более тяжелыми последствиями, чем здесь, заключаются в том, что они вызвали сильную волну эпидемии, более сильную, чем предыдущие, учитывая заразность этих вариантов. Тот факт, что они распространяются в нашей стране, наводит на мысль, что комендантский час и вся совокупность ограничений были полезны, но, вероятно, недостаточны».

В Британии, где более заразный штамм доминирует по всей территории страны, семидневный скользящий средний показатель ежедневных смертей составляет более 1200. Во Франции ежедневно умирает более 300 человек. Число пациентов интенсивной терапии составляет более 3 тысяч, что соответствует уровню конца октября, когда было объявлено о введении ограниченного карантина.

В своем интервью в прошлое воскресенье министр образования Франции Жан-Мишель Бланке настаивал на том, что правительство будет стремиться держать школы открытыми как можно дольше, даже если будет объявлено о третьем локдауне. Школы используются как загоны для детей, чтобы их родители могли продолжать ходить на работу. Профсоюзы выступают против любых действий учителей по закрытию школ.

Политика Макрона фактически пользуется поддержкой всего французского политического истеблишмента. В той мере, в какой они вообще что-либо говорили, Социалистическая партия и партия «Республиканцы» сосредоточили свою критику правительства на его нежелании совещаться с ними в процессе принятия решений. Ни одна из партий или профсоюзов не выступает против политики «стадного иммунитета», которую де-факто проводит Макрон, позволяя вирусу распространяться во имя того, чтобы корпорации могли продолжать получать свои прибыли.