На этой неделе в сентябре 1947 года продолжала расширяться «дикая» [стихийная, бtз участия профсоюза] забастовка, начатая в предыдущем месяце 140 горняками на угольной шахте Грайметорп в Йоркшире. Как нервно сообщали средства массовой информации: стихийную забастовку поддержало до 60 тысяч рабочих.
Забастовка началась при прямом противодействии со стороны руководства Национального профсоюза горняков (NUM). В начале года лейбористское правительство национализировало горнодобывающий сектор. Этот шаг был направлен на предотвращение серьезного подъема борьбы горняков и, прежде всего, на укрепление британского капитализма, переживавшего глубокий спад после Второй мировой войны.
Национализация также способствовала более непосредственной интеграции бюрократии NUM в структуры менеджмента. В августе, без предварительной консультации с горняками, компания согласилась на пересмотр методов работы, что было нацелено на повышение производительности.
Для рабочих Грайметорпа, начавших забастовку, это означало бы увеличение ежедневной «нормы проходки» с 21 до 23 футов (с 6,5 до 7 метров) угольного пласта. Бастующий шахтер объяснил репортёру New York Times, что на фоне более серьезных трудностей в условиях, с которыми сталкивались рабочие, это нововведение стало «соломинкой, сломавшей спину верблюду».
Это обстоятельство дало толчок к тому, что 11 августа 140 горняков начали забастовку, которая вызвала приступ ярости у профсоюзной бюрократии. Президент NUM Уильям Лоутер обратился к капиталистической прессе, чтобы обвинить забастовщиков в том, что они «действовали как преступники в то время, когда нация подвергается опасности». Он призвал к судебному преследованию, заявив: «Пусть выписывают повестки против этих людей, сколько бы их ни было. Я бы сказал это, даже если бы бастующих было 100 тысяч человек».
Сталинистская Коммунистическая партия Великобритании (КПВ), действовавшая в качестве самого преданного защитника лейбористского правительства и британского капитализма, также выступила против забастовки. Лидер КПВ Артур Хорнер, избранный также генеральным секретарем NUM, сказал, что вовлеченные в забастовку рабочие «должны рассматриваться как чуждая сила, и относиться к ним надо как к врагам истинных интересов большинства горняков этой страны».
В ответ один рабочий сказал газете Star: «Г-н Хорнер, похоже, забыл, что он наш слуга, а ведет себя так, как будто он наш господин и хозяин. Мы платим ему за то, чтобы он сражался в наших битвах, а не боролся против нас». На входе в шахту бастующие шахтеры написали «Сжечь Уилла Лоутера».
Реакция рядовых членов профсоюза сильно отличалась от реакции профсоюзных аппаратчиков. К концу августа в забастовках сочувствия приняли участие 30 тысяч горняков, а к 6 сентября их число превысило 50 тысяч человек. Руководство NUM созвало собрания других йоркширских горняков, на которых стремилось настроить их против забастовщиков. Эти попытки не увенчались успехом, и подавляющее большинство участников собраний отдало голоса в поддержку забастовки.
В этих условиях Национальный угольный совет и руководство NUM вынуждены были отступить. 15 сентября они дали обещание немедленно снять повышенную нагрузку и провести расследование. Это соглашение положило конец забастовке. Эти две структуры не собирались вместе более года и оставили требования к работе в прежнем виде, опасаясь спровоцировать новую вспышку забастовок.