Прошло восемьдесят лет после Первого Московского процесса, одного из самых отвратительных подлогов в мировой истории. Также известный как «процесс шестнадцати», суд по «Делу троцкистско-зановьевского террористического центра» состоялся в Москве с 19 по 24 августа 1936 года. Все шестнадцать обвиняемых были приговорены к расстрелу, а их личное имущество конфисковано.
Кроме этих обвиняемых были заочно осуждены Лев Давидович Троцкий и его сын Лев Львович Седов. Они должны были повергнуться «немедленному аресту и суду Военной коллегии Верховного суда СССР», то есть, в случае задержания, они также были бы осуждены и казнены в нарушение всех элементарных юридических процедур.
Из шестнадцати обвиняемых одиннадцать были известными представителями «старых большевиков», вступивших в партию до 1917 года. Они были организаторами и руководителями Октябрьской революции, создателями Коммунистического Интернационала, героически боролись в годы Гражданской войны (1918-1921), а также стояли у истока Советского Союза как первого в мире рабочего государства. Пятеро из обвиняемых были агентами советской секретной полиции, образуя чудовищную амальгаму с подлинными революционерами, находясь с ними рядом на одной судебной скамье.
Рассмотрим кратко биографии некоторых из жертв.
Григорий Зиновьев, возраст 53 года, большевик с 1903 года, был лично близким к Ленину сотрудником. Принимал участие в антивоенных Циммервальдской и Кинтальской конференциях. Член Центрального комитета в 1907-1927 годах; председатель Петроградского совета после Октября 1917 года; председатель Исполкома Коминтерна в 1919-1926 годах. Член Объединенной оппозиции 1926-1927 годов; капитулировал перед Сталиным в 1927 году. После убийства Кирова 1 декабря 1934 года Зиновьев был арестован и осужден 16 января 1935 года за «моральную ответственность» в этом убийстве. Он был приговорен в десяти годам тюремного заключения, где находился до показательного процесса 1936 года.
Лев Каменев, 53 года, вступил в Социал-демократическую партию в 1901 году; большевик с 1903 года. Близкий сотрудник Ленина. Член Центрального комитета с апреля 1917 по 1927 год. Председатель Московского совета в 1918-1926 годах. Член Объединенной оппозиции 1926-1927 годов; капитулировал перед Сталиным в декабре 1927 года. Осужден в январе 1935 года за убийство Кирова и приговорен к 5 годам тюрьмы. Снова осужден в июле 1935 года и приговорен к десяти годам заключения.
Иван Никитич Смирнов, 55 лет, в партии с 1899 года; неоднократно арестовывался, был в тюрьме и ссылках в царское время. Стоял во главе войск Красной Армии в период разгрома Колчака в годы Гражданской войны. Член Центрального комитета партии; в Левой оппозиции с 1923 по 1929 год. Арестован и брошен в тюрьму в 1933 году.
Сергей Мрачковский, 53 года, уральский рабочий, большевик с 1905 года; герой Гражданской войны; в Левой оппозиции с 1923 по 1929 год. В ссылке с 1933 года.
Вагаршак Тер-Ваганян, 43 года, большевик с 1912 года. Первый редактор журнала Под знаменем марксизма (с 1922 года); автор первой крупной биографии Плеханова (1924 г.); в Левой оппозиции с 1923 по 1929 год.
Григорий Евдокимов (52 года), Иван Бакаев (49 лет), Ефим Дрейцер (42 года), Ричард Пикель (40 лет), Исаак Рейнгольд (39 лет) и Эдуард Гольцман (54 года) также были известными большевиками, хотя и не столь именитыми.
Обвинения, выдвинутые судом, были совершенно фантастическими. Не считая убийства Кирова, обвиняемые предположительно пытались (но неудачно) убить Сталина, Кагановича, Ворошилова, Жданова, Орджоникидзе и ряд других советских лидеров. Они якобы сотрудничали с нацистским Гестапо, готовя эти кровавые планы. Также они были обвинены в шпионаже и саботаже.
Каковы были доказательства их вины? Никаких, за исключением собственных признаний обвиняемых. Для тех, кто наблюдал за этим судом с хотя бы малейшей долей критического подхода, уже самооговоры как таковые могли стать поводом для сомнений в легитимности всего процесса. Однако многие журналисты и политические фигуры (репортер New York Times Уолтер Дюранти, посол США Джозеф Дэвис, британский юрист Д.Н. Притт, который назвал ход суда «примером для всего мира»), объявили о достоверности судебного подлога. Были, конечно, и другие голоса: Томас Манн, Стефан Цвейг, а также ряд других фигур, которые позднее приняли участие в работе Комиссии Дьюи, проведшей обстоятельные слушания в Мексике в 1937 году и установившей невиновность Троцкого по всем пунктам обвинения и объявившей Московский процесс подлогом.
В последующие годы получение признаний достигалось путем выбивания показаний отдельных участников в ходе подголовки процесса. Зиновьев и Каменев в течение многих недель не хотели соглашаться на самооговор. В конце концов, они попросили встречи с членами Политбюро. Сталин и Ворошилов встретились с ними в качестве «комиссии» Политбюро и пообещали, что если Зиновьев и Каменев согласятся на отведенную им роль, то жизни их будут сохранены, их семьи не будут затронуты репрессиями, и что никто из бывших оппозиционеров не будет казнен. Зиновьев и Каменев согласились, но тем не менее были казнены 25 августа 1936 года.
К другим обвиняемым применялись пытки. Мрачковского, например, подвергали непрерывному 90-часовому допросу несколько раз в течение нескольких недель. Лев Седов отмечал, что некоторые фигуры, в отношении которых было возбуждено дело, не появились на процессе, делая вывод о том, что, скорее всего, кто-то из них либо умер под пытками, либо был уничтожен без суда из-за своей непреклонности.
Хотя процесс завершился приговором, как того хотел Сталин, возникли компрометирующие моменты, разоблачавшие фиктивный характер признаний. Например, Гольцман показал, что совершил поездку в Копенгаген в 1932 году, чтобы встретиться с Троцким и Седовым в отеле «Бристоль». Выяснилось, что отель снесли в 1917 году и вновь восстановили только в 1936 году. Никакой встречи в указанное время там состояться не могло.
Гольцман также заявил, что призыв Троцкого «убрать Сталина» мог означать только убийство, а не удаление его с поста политическими методами. Будучи марксистом, Троцкий всю свою жизнь был противником индивидуального террора. Отдельный террористический акт, как бы героически он ни выглядел, не может выступать заменителем революционного действия рабочего класса, руководимого революционной партией. Утверждение, что Троцкий поощрял индивидуальный террор в 1930-е годы, был свидетельством того, что Троцкий называл «тоталитарным идиотизмом».
Когда Первый Московский процесс начался, Троцкий находился в условиях фактического домашнего ареста в Норвегии. Под давлением Советского Союза Норвежская рабочая партия пыталась заставить Троцкого замолчать и не дать ему возможности ответить на клевету Московского процесса. Однако возник новый голос: Лев Седов, сын Троцкого, опубликовал в Бюллетене оппозиции материалы, которые получили название Красная книга о Московском процессе. Седов тщательно рассмотрел детали процесса и разоблачил его как сфабрикованное нападение на подлинных революционеров.
В апреле 1937 года Троцкий организовал контрпроцесс в лице Комиссии Дьюи в Мексике, где Троцкий оказался после высылки из Норвегии. Объемное опровержение перовых двух показательных Московских процессов (второй состоялся в январе 1937 года) было представлено в книге Не виновны (Not Guilty). Два завершающих вывода этой книги констатировали: (22) «Мы поэтому находим, что московские процессы являются подлогами. (23) Мы поэтому находим, что Троцкий и Седов не виновны».
Организуя эти процессы, Сталин развернул атаку на политическое наследие и фактических лидеров первой успешной социалистической революции. В качестве бонапартистского лидера все более контрреволюционного социального слоя советской бюрократии Сталину было недостаточно исключить старых большевиков из партии и подвернуть их ссылкам и тюремному заключению.
Оппозиция сталинскому режиму непрерывно росла в 1930-е годы на фоне безжалостной и непродуманной коллективизации сельского хозяйства, авантюрной индустриализации, прихода Гитлера к власти в Германии в 1933 году и растущей социальной дифференциации, выразившейся в неоправданных привилегиях правящей советской партийной бюрократии. Все это стало пагубными последствиями отказа Сталина от социалистического интернационализма и принятия вместо этого националистической и антимарксистской программы «социализма в одной стране».
В 1936 году революционные условиях складывались во Франции и Испании (гражданская война в Испании началась в июне 1936 года), что могло пробудить долго подавляемые настроения рабочего класса в Советском Союзе. Первый Московский процесс и последовавший за ним Большой террор были превентивным ударом не только по старым большевикам в целом, но и, в частности, по всем тем, кто был связан с Левой оппозицией, возглавлявшейся Львом Троцким.
Сталин организационно победил Левую оппозицию на XV съезде партии в декабре 1927 года. Некоторые оппозиционеры капитулировали вскоре после съезда, тысячи других были исключены из партии и сосланы в отдаленные районы Советского Союза. Троцкий в 1928 году был сослан в Алма-Ату, а затем в 1929 году выслан из Советского Союза. Сталин надеялся, что в отсутствие аппарата и материальных ресурсов влияние Троцкого быстро сойдет на нет. Трудно было совершить более грубый просчет.
После катастрофического поражения германского рабочего класса, связанного с приходом к власти Гитлера в 1933 году, — что стало результатом оппортунистической и националистической политики, диктовавшейся советской бюрократией и проводившейся руководством Коммунистической партии Германии, — Троцкий провозгласил, что Третий Интернационал во главе со Сталиным умер как революционная организация. Он призвал к созданию нового, Четвертого Интернационала, который был учрежден в сентябре 1938 года.
Троцкий признавал, что в течение пяти лет, предшествовавших 1938 году, его работа по подготовке нового Интернационала стала самым важным делом всей его жизни. В одной статье за другой он разоблачал банкротство сталинистского режима, помогая воспитанию передового слоя рабочего класса.
В 1936 году, накануне Первого Московского процесса, он закончил работу над своей важнейшей книгой Преданная революция, которая до сих пор остается самым фундаментальным марксистским анализом противоречий советского общества. В этой книге он объясняет, что рабочий класс должен свергнуть советскую бюрократию в ходе политической революции и восстановить программу мировой социалистической революции, чтобы Советский Союз мог двигаться вперед по пути социализма. Если же бюрократия сохранит свою власть, она, в конечном итоге, реставрирует капитализм, отбросив рабочий класс на многие десятилетия назад. Главное в том, что эта борьба будет разворачиваться на мировой арене в массовой борьбе международного рабочего класса. Предвидя революционные потрясения, которые вызовет неминуемая мировая война, Троцкий был уверен в том, что сталинизм может быть свергнут.
Московские процессы, а также кровавые чистки, которые им сопутствовали, оказали разрушительное влияние, по существу, уничтожив социалистические элементы в рабочем классе и интеллигенции. Позорные судилища проложили дорогу новым предательствам и поражениям — подавлению Всеобщей забастовки во Франции, поражению Испанской революции, пакту Сталина-Гитлера, подавлению послевоенного революционного подъема. Все это достигло своей кульминации в конечном предательстве сталинизма — расчленении Советского Союза в 1991 году и реставрации капитализма.
Сегодня все нерешенные политические и социальные вопросы, которые привели к Октябрьской революции 1917 года, снова возрождаются на мировом уровне. Понимание того, что сталинизм не есть продолжение Октября, а его контрреволюционное отрицание, является решающим для подготовки к грядущим революционным битвам.
Чтобы узнать больше о Московских процессах, автор настоящих строк рекомендует следующие книги: Лев Седов, Красная книга о Московском процессе (1936); Макс Шахтман, За кулисами Московского процесса (Behind the Moscow Trial, 1936/1971); Вадим Роговин, 1937 год (1996); Вадим Роговин, Партия расстрелянных (1997) и Дэвид Норт, Русская революция и незавершенное двадцатое столетие (The Russian Revolution and the Unfinished Twentieth Century, 2014).