В среде землевладельцев, капиталистов и старой царской военной касты Керенского все больше считают колеблющимся и неэффективным. Подобные настроения усиливаются июльскими днями и позорным крахом военного наступления. Вместо Керенского эти слои хотят видеть военного диктатора, который смог бы раздавить Советы и безжалостно очистить Россию от всех без различия «внутренних врагов»: большевиков, меньшевиков и эсеров. Ведущим кандидатом на роль диктатора является жестокий царский генерал Корнилов, главнокомандующий армией.

В Петрограде снова, после кратковременного спада и отступления июльских дней, растет влияние большевистской партии. Более того, лидеры меньшевиков и эсеров напуганы тем, что еще недавно преданные их партиям рабочие и солдаты переходят в ряды большевиков.

14 августа: Китай вступает в войну

Великая война втягивает в свой водоворот все новые части мира. Китай вступает в эту битву 14 августа, объявив войну Германии. Вступление Китая в войну усиливает социальный конфликт внутри страны, интенсифицируя происходящую дифференциацию общественных сил. Китай находится в состоянии глубокого кризиса после краха Маньчжурской династии в 1911-12 годах, и кризис лишь усилился после неудавшейся месяцем раньше попытки восстановить монархию.

После поражения в Опиумной войне против Великобритании в 1839-42 годах Китай стал объектом империалистического дележа. Великие державы — Великобритания, Франция, Германия, Соединенные Штаты, Россия и другие — пытались установить свое доминирование в регионе. Части крупных городов, таких как Шанхай, Тяньцзинь и Далянь, управляются империалистами, а остальные провинции погрязли в экономической отсталости, вооруженных схватках и соперничестве местных военных лидеров. Япония, союзник Британии, воспользовалась возможностью, представленной началом войны, и направила в Китай десятки тысяч своих солдат, чтобы перехватить у Германии контроль над Шаньдунским полуостровом, расположенным к западу от Кореи.

Огромное количество китайских рабочих втянуто в военную борьбу империалистов. Примерно 100 тысяч рабочих завербованы Великобританией, 35 тысяч — Францией и более 50 тысяч — Россией. Эти рабочие — не солдаты, их перевозят по всему миру и используют в качестве чернорабочих. Китайцы трудятся на фабриках и шахтах, копают траншеи, загружают и разгружают корабли и вагоны продовольствия и боеприпасов, копают могилы и строят военные сооружения. Они часто вынуждены работать в радиусе действия вражеской артиллерии. Оценки потерь среди китайцев разнятся, однако число погибших составило не менее 3 тысяч во Франции и 30 тысяч в России.

Глазго, 15 августа: Совет профсоюзов единогласно принимает решение, чтобы Лейбористская партия покинула правительство

Совет профсоюзов Глазго, основное профсоюзное объединение, также функционирующее как городская Лейбористская партия, единогласно принимает предложение, призывающее лейбористов выйти из правительства Великобритании во главе с Ллойд-Джорджем.

Непосредственным предлогом послужил отказ правительства выдать паспорта делегатам лейбористов на Стокгольмскую конференцию. Но Совет в Глазго также резко критикует общую политику лейбористов, отмечая, что участие «рабочей» партии в правительстве требует от нее поддержки «рабского Закона о боеприпасах», который запрещает рабочим оружейной промышленности бастовать или увольняться с завода. Совет далее критикует партию за введение воинской повинности и нападки на гражданские свободы. Несмотря на это партия лейбористов не намерена отказываться от своего патриотического служения британскому империализму, она будет продолжать участвовать в составе правительстве во все время войны.

Ряд наиболее активных действий рабочего класса произошел в Глазго и окружающих город районах во время войны, начиная с забастовки машинистов в феврале 1915 года, которая привела к формированию Комитета рабочих Клайда. Опасения властей по поводу влияния антивоенных и социалистических настроений в этом районе нашли свое выражение в принятом 9 августа постановлении о запрете регионального заседания Совета рабочих и солдат, которое должно было состояться 11 августа.

На заседании профсоюзного Совета был также принят доклад о запрещенном заседании Совета. Профсоюзный Совет обещает бороться за отмену запрета и проведение конференции как можно скорее. Три дня спустя, 18 августа, правительство Ллойд-Джорджа при поддержке своих членов-лейбористов объявило о запрещении забастовки машинистов и пожарников.

16 августа (3 августа по ст. ст.): Корнилов встречается с представителями Временного правительства

После назначения верховным главнокомандующим 31 июля (18 июля по ст. ст.) звезда Корнилова поднимается в буржуазных и реакционных кругах, где Керенского считают слабым и неэффективным. Организации военных офицеров, царских чиновников и землевладельцев видят в Корнилове необходимую сильную руку, военного диктатора, который, в отличие от Керенского, не будет склонен к переговорам с Советами и умеренными «социалистическими» партиями, а вместо этого применит силу для их полного подавления.

«Политическое невежество и узость горизонта» (Троцкий) характерны для личности Корнилова. Жестокий и отсталый солдафон, симпатизирующий черносотенцам, Корнилов был, по словам генерала Алексеева, «человеком с сердцем льва и с мозгами барана». Военная карьера Корнилова лишена особых успехов. Его главная претензия на славу и влияние заключается в том, что во время неудачного наступления Керенского Корнилов «отдал приказ открывать по отступающим солдатам огонь из пулеметов и артиллерии». Этот приказ сделал его предметом страха и ненависти среди рабочих и солдат, но в реакционных кругах Корнилова расхваливают как национального героя.

Корнилов даже буржуазных политиков во Временном правительстве рассматривает как полупредателей — на основании того, что они участвуют в коалиции с «социалистами» меньшевиками и эсерами (которых он считает «внутренними врагами России» и, скорее всего, «немецкими шпионами»). Программа Корнилова, поскольку у него есть какая-либо программа, состоит из использования пулеметов и артиллерии против всякой оппозиции правительству и войне.

Ставка Корнилова находится в Могилеве, где постоянно тлеют тайные заговоры между старыми царскими генералами, политиками и дельцами. Получив новости о своем назначении главнокомандующим, Корнилов ответил Керенскому публичным заявлением, что он не намерен подчиняться гражданским властям и в армии будет делать то, что ему нравится.

Когда Корнилов посещает Петроград 16 августа (3 августа по ст. ст.), он вносит на рассмотрение кабинета министров ряд контрреволюционных требований: возвращение армии к старой царской военной дисциплине, сокращение прав солдатских Советов, свобода от гражданского контроля. Слухи об этих требованиях проникают в прессу и вызывают скандал. Возвышение Корнилова еще больше дискредитирует меньшевиков и эсеров, которые продолжают поддерживать правительство, поставившего Корнилова во главе военной машины.

Петроград, 29 августа (16 августа по ст. ст.): Ленин осуждает предложение Льва Каменева принять участие в Стокгольмской «мирной конференции»

Большевистская газета Правда публикует статью Ленина с критикой Льва Каменева за то, что тот 19 августа (6 августа по ст. ст.) выступил в ЦИКе с предложением, чтобы большевики приняли участие в работе «мирной конференции» в Стокгольме.

Стокгольмскую конференцию организуют социал-демократические вожди нейтральных Нидерландов и Скандинавии, и ее с особым энтузиазмом пропагандирует в течение всего лета центристская Независимая социал-демократическая партия Германии (НСДПГ). Цель конференции — оказать давление на правительства воюющих империалистических держав, чтобы добиться прекращения войны путем мирного договора. Социал-демократические и центристские делегаты стремятся облегчить этот империалистический мир предварительными переговорами в Стокгольме.

Начиная с мая, все предварительные попытки организовать конференцию терпят неудачу. Слишком велики разногласия между будущими делегатами, которые все без исключения защищают, в основном, военные цели своих правительств. Тем не менее делается еще одна попытка, и конференция теперь планируется на сентябрь.

Поддерживая идею этой конференции и даже участие большевиков в ее работе, Каменев нарушил решение седьмой Всероссийской конференции большевиков, состоявшейся три месяца назад. Это решение гласило: «Наша партия остается в Циммервальдском блоке, ставя себе задачей отстаивать там тактику Циммервальдской левой и поручает Центральному Комитету приступить немедленно к шагам по основанию Интернационала… Конференция постановляет принять участие в международной конференции циммервальдцев, назначенной 18 мая, и поручает Центральному Комитету организовать представительство на ней. (Принято всеми голосами против одного)» (7-я (апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б); Петроградская общегородская конференция РСДРП(б) (апрель 1917 года): Протоколы. Москва, 1958, стр. 255).

23 мая (10 мая по ст. ст.) Ленин пишет о Стокгольмской конференции социал-патриотов: «Само собой разумеется, что никакого участия ни в комиссии, ни вообще в созываемой конференции с участием перешедших на сторону своей буржуазии якобы социалистических министров наша партия не примет» (ПСС, т. 32, стр. 66).

19 августа (6 августа по ст. ст.) в качестве оправдания Каменев утверждает в своем выступлении, что вследствие того, что правительства Парижа и Лондона выступают против Стокгольмской конференции и отказывают в паспортах французским и британским делегатам, конференция и работа ее участников приобретают прогрессивный характер: «Нам стало ясно, что Стокгольм с этого момента перестает быть слепым орудием в руках империалистических государств».

Ответ Ленина 29 августа (16 августа по ст. ст.) недвусмыслен:

«Нельзя терпеть, чтобы партия интернационалистов, перед всем миром ответственная за революционный интернационализм, компрометировала себя кокетничаньем с проделками социал-империалистов русских и немецких, с проделками министров буржуазного империалистического правительства Черновых, Скобелевых и Кº.

Мы решили строить III Интернационал. Мы должны осуществлять это вопреки всем трудностям. Ни шагу назад, к сделкам между социал-империалистами и перебежчиками социализма!» («О выступлении Каменева в ЦИК по поводу Стокгольмской конференции», ПСС, т. 34, стр. 72).

Позиция Каменева опирается на определенную поддержку внутри партии. Троцкий пишет в своей Истории русской революции: «Ленин пишет грозную статью, которая появляется, однако, лишь через 10 дней после речи Каменева. Понадобились решительные настояния самого Ленина и других членов ЦК, чтобы добиться от возглавлявшейся Сталиным редакции напечатания протестующей статьи».

С момента своего приезда в Петроград Ленин завоевал подавляющее влияние в партийных кругах программой своих «Апрельских тезисов», призывающих к резкому разрыву с оппортунистическими и центристскими партиями, к ориентации на международную социалистическую революцию и захват власти рабочим классом. Но в руководстве еще сохраняется значительное сопротивление этой линии. Троцкий пишет в своей Истории:

«Революционная традиция партии, давление рабочих снизу, критика Ленина сверху заставили верхний слой партии в течение апреля-мая, говоря словами Сталина, “выйти на новую дорогу”. Но нужно было бы совсем не знать политической психологии, чтобы допустить, будто одно лишь голосование за тезисы Ленина означало действительный полный отказ от “ошибочной позиции в основных вопросах”. В действительности те вульгарно-демократические взгляды, которые органически окрепли за годы войны, хоть и приспособлялись к новой программе, но оставались в глухой оппозиции к ней…»

«Конвульсия колебаний прошла по партии после июльских дней: изолированность пролетарского авангарда испугала многих руководителей, особенно в провинции. В корниловские дни эти испуганные пытались приблизиться к соглашателям, что снова вызвало предостерегающий окрик Ленина».

16 августа (3 августа по ст. ст.): VI съезд большевиков принимает резолюцию о лозунгах

После дискуссий о ленинском предложении отказаться от лозунга «Вся власть Советам!» на VI съезде РСДРП(б, комиссия по резолюциям, состоящая из Сталина, Сокольникова, Бубнова, Милютина, Ногина, Николая Бухарина и Георгия Ломова, представляет новый проект резолюции, — вероятно, после консультации с Лениным, который скрывается в Разливе и не может присутствовать на съезде.

Новый проект резолюции включает в себя почти дословно скопированные разделы из ранее предложенной резолюции (см.: «7-13 августа: Межрайонцы объединяются с большевиками» [http://www.wsws.org/ru/articles/2017/08/28/twrr-a28.html]). Он подтверждает позицию Ленина о невозможности мирной передачи власти Советам. Вместо предыдущего лозунга «Вся власть Советам!» резолюция требует «полной ликвидации диктатуры контрреволюционной буржуазии». В последующие недели большевистская пресса перестает ссылаться на старый лозунг.

17 августа (4 августа по ст. ст.): Центральный комитет большевиков ограничивает независимость Петербургского комитета и Военной организации

На своем первом заседании новоизбранный большевистский Центральный комитет принимает решение действовать в рамках более единообразной политической организации, что означает ограничение независимости Петербургского комитета и Военной организации партии.

Оба подразделения партии связаны с более радикальным крылом большевизма; они сыграли центральную роль в событиях июльских дней. Эти части партии считают ответственными за поощрение — несмотря на резолюции и директивы Центрального комитета — мятежных настроений среди рабочих и солдат. Большевистская военная организация, в частности, состоит из десятков тысяч солдат и матросов, которые присоединились к партии после Февральской революции. Организация ранее пользовалась относительной автономией, издавая собственную газету со своей редакционной коллегией.

Вместо запрещенной властями Правды Центральный комитет решает сделать своим центральным органом газету Военки Рабочий и солдат. ЦК избирает редакцию из пяти членов, лишь один из которых является представителем Военной организации.

Через несколько дней, 23 августа (10 августа по ст. ст.), Временное правительство закрывает газету Рабочий и солдат. Военная организация и Центральный комитет вновь возобновляют публикацию своих отдельных органов в Петрограде.

В беседе с главным организатором партии Яковом Свердловым Ленин настаивает: «Ознакомиться нужно, помочь им нужно, но никаких нажимов и никаких порицаний быть не должно. Наоборот, следует поддержать: кто не рискует, тот никогда не выигрывает; без поражений не бывает победы». Военная организация сыграет ведущую роль в захвате власти большевиками.

Нью-Йорк, 17 августа: Джон Рид отправляется в Петроград

Джон «Джек» Рид и его жена Луиза Брайант отправляются в Петроград. Оба — журналисты, желающие быть свидетелями русской революции, но оба также являются социалистами, поддерживающими радикальные цели революции.

Рид родился в богатой и аристократической семье города Портленд. Родители отправили его учиться в элитную школу-интернат, а затем в Гарвардский университет, где он проявил себя как поэт и писатель, а кроме учебы был капитаном команды поддержки спортсменов. Однако после окончания университета молодой журналист принял сторону не богатой элиты Америки, а угнетенных и рабочих.

Рид начал печататься в известных журналах The Sunday Evening Post и Collier's, но его интересы были для них слишком радикальны, и поэтому Рид стал сотрудничать с левым журналом Макса Истмена The Masses (Массы). В 1913 году Рида заключили в тюрьму за попытку оказать поддержку забастовке рабочих-иммигрантов в Паттерсоне, штат Нью-Джерси, организованную под руководством ИРМ. После освобождения в том же году он отправился в Мексику, чтобы сопровождать армию Панчо Виллы, с которым он подружился. Результатом стала книга Восставшая Мексика.

Рид выступает против Первой мировой войны и пишет в журнале The Masses:

«В тот день, когда пришла немецкая нота [«телеграмма Циммермана»], Уолл-стрит размахивал американским флагом, брокеры в зале фондовой биржи со слезами на глазах запели национальный гимн, и фондовый рынок пошел вверх… Чья это война? Не моя. Я знаю, что сотни тысяч американских рабочих, нанятых нашими великими финансовыми “патриотами”, не зарабатывают даже на прожиточный минимум. Я видел бедных людей, которых на длительные сроки бросили в тюрьму без суда, даже не предъявляя каких-либо обвинений. Мирные забастовщики, их жены и дети были расстреляны, сожжены живьем частными пинкертонами и патриотическими молодчиками. Богатые постоянно становятся богаче, стоимость жизни растет, а рабочие стали беднее. Трудящиеся не хотят войны, даже гражданской войны. Но спекулянты, работодатели, плутократия, — они ее хотят, как и в Германии и в Англии. И с ложью и софитами они будут разжигать ненависть, пока мы не превратимся в диких чудовищ — и тогда мы будем сражаться и умирать за них…» («Чья война?», апрель 1917 года).

В 1916 году Рид отправился на Балканы и в Россию вместе с художником-иллюстратором из Канады Боурдменом Робинсоном. Итогом наблюдений ими тех разрушений, которые война принесла трудящимся массам, стала книга Война в Восточной Европе.

Рид приветствовал Февральскую революцию и вскоре решил, что должен отправиться в Петроград. Деньги на поездку он добыл от продажи коттеджа на Кейп-Код, где он и его жена жили вместе с драматургом Юджином О'Нилом. Рид продал свое скромное жилище стороннику легализации абортов Маргарет Сэнгер. Он прибыл в Россию вовремя, создав одну из самых известных хроник русской революции Десять дней, которые потрясли мир.

Итало-австрийский фронт, 18 августа: Начинается 11-я битва при Изонцо

Длящаяся две недели Одиннадцатая битва при Изонцо является одной из двенадцати битв при Изонцо на итальяно-австрийском фронте. За две недели ожесточенный конфликт приводит к 160 тысячам жертв (30 тысяч погибших) на итальянской стороне и 120 тысяч (20 тысяч погибших) среди австро-венгерских войск. Десятки тысяч пропали без вести, либо взяты в плен.

Впервые итальянская армия развертывает группы солдат Ардити, похожие на штурмовые отряды в германской армии. Этих солдат специально обучают прорываться в траншеи противника и жестоко сражаться в рукопашном бою. Равнина Баньшице, на сегодняшней итальяно-словенской границе, становится настоящей мясорубкой. В то время как битва формально заканчивается 31 августа, жестокие боевые действия в этом районе продолжаются первые три недели сентября и ведут к десяткам тысяч дополнительных смертей. Австро-венграм не везет, что, в конечном итоге, способствует решению Центральных держав сосредоточиться на итальянском фронте.

Пулеметчик Агостино Тамбусио так описал адские условия тех дней: «Измученный, мои ноги болят, я лежу на земле. Земля подо мной как мягкая постель, как перина… При первом свете я узнаю человеческий облик… Я спал на австрийском трупе… Мои руки, моя одежда, покрыты человеческой кровью…». В другом письме он пишет: «Жажда мучает нас… В бочке полно вязкой молочноподобной жидкости… [Это] моча мулов… Преодолев себя, я вливаю ее в рот и утоляю жажду…»

Во время той же битвы капрал Дуилио Фаустинелли пишет: «Многие родились в 1898 году, это был первый раз, когда они были на линии фронта. Один из них стоит на коленях, он выглядит так, словно молится: его голова искалечена, мозги разбрызгались по моей военной одежде и лицу…»

Финляндия, 18 августа (5 августа по ст. ст.): Временное правительство отправляет войска для подавления беспорядков

Протесты, забастовки и беспорядки в финских городах вызваны дороговизной и нехваткой продовольствия. Они подавлены солдатами, отправленными Временным правительством. Две недели тому назад Временное правительство в одностороннем порядке приказало распустить финский парламент после того, как большинство его депутатов социал-демократов приняло закон об автономии Финляндии.

Отражая политическую слабость финской правящей элиты и ее страх перед социальной революцией, финские буржуазные партии поддержали роспуск парламента. Между тем русские меньшевики и эсеры стоят за подавление протестов в Финляндии. Это связано с их союзом с русской буржуазией в решимости последней продолжать борьбу за национальные интересы России в империалистической войне. Из русских партий только большевики поддерживают право угнетенных национальностей бывшей царской империи на самоопределение. Говоря о ситуации в Финляндии в Правде в мае, Ленин отмечал:

«Товарищи рабочие и крестьяне! Не поддавайтесь аннексионистской политике русских капиталистов, Гучкова, Милюкова, Временного правительства по отношению к Финляндии, Курляндии, Украине и пр.! Не бойтесь признать свободу отделения всех этих наций. Не насилием надо привлекать другие народы к союзу с великороссами, а только действительно добровольным, действительно свободным соглашением, невозможным без свободы отделения.

Чем свободнее будет Россия, чем решительнее признает наша республика свободу отделения невеликорусских наций, тем сильнее потянутся к союзу с нами другие нации, тем меньше будет трений, тем реже будут случаи действительного отделения, тем короче то время, на которое некоторые из наций отделятся, тем теснее и прочнее — в конечном счете — братский союз пролетарски-крестьянской республики российской с республиками какой угодно иной нации» (ПСС, т. 32, стр. 7).

Салоники, 18 августа: Огромный пожар в Салониках оставляет более 70 тысяч бездомных

Около 3 часов пополудни искра со сковородки падает на ворох сена в доме во втором по величине городе Греции Салоники. Пламя, раздутое сильным ветром, быстро распространяется. В течение следующих 30 часов пожар затронет более 30 процентов зданий в городе, оставив, по меньшей мере, 70 тысяч человек бездомными из общего населения города примерно в 150 или 200 тысяч.

Центр города, включая коммерческие здания, церкви и памятники, практически разрушен. Поэт Георгиос Вафопулос напишет в своей автобиографии: «Там, где когда-то разбегались кривые улочки еврейского квартала, теперь только камни и пепел. В другом квартале, где стояли величественные магазины и высокие гостиницы, лишь трагические развалины напоминают об их прежней славе. И все эти печальные останки богатого большого города окружены густыми облаками дыма».

Последствия пожара умножены отсутствием пожарных. Во всем районе работают только частные пожарные бригады, у них нет ни должной тренировки, ни необходимого снаряжения. Кроме того, за последние два года Салоники стали плацдармом для крупных контингентов французских и британских войск, сражающихся на Македонском фронте. Большая часть городской воды идет на обслуживание военных лагерей на окраинах. В центре города воды не хватает, а летняя засуха усугубляет проблему.

Салоники стал одним из самых современных городов на Балканах, хотя условия жизни в его бедных кварталах ужасны. В нем с сентября 1916 года по июнь 1917 года было расположено мятежное правительство Венизелоса. Затем, после отречения дружественного Германии короля Константина от престола, дружественный Антанте премьер-министр вернул правительство в Афины.

В Салониках проживает многоплеменное население, в том числе сефардские евреи, греческие православные христиане и мусульмане турецкого и другого происхождения. Огонь особенно жестоко прошелся по еврейскому гетто. Более 50 тысяч евреев лишаются жилищ, и половина еврейского населения города эмигрирует после пожара, утратив большую часть своей собственности. 16 из 33 синагог и более 4 тысячи из примерно 7 тысяч магазинов и мастерских уничтожены.

Спокан, Уилмингтон, Нью-Йорк и Бирмингем: Забастовки и репрессии в США

По США ширится классовая борьба: трудящиеся — с одной стороны, с другой — правительство, корпорации и профсоюзы.

В Спокане, штат Вашингтон, угроза всеобщей забастовки ИРМ, включающая работников лесной отрасли, строителей и сборщиков урожая из штатов Вашингтон, Орегон, Айдахо и Монтана, встречена превентивными репрессиями. Все руководство организации ИРМ в Спокане — 27 членов, включая регионального секретаря Джеймса Роуэна, арестовано солдатами Национальной гвардии штата Айдахо, поставленными на федеральную службу. «Вы военнопленные, вас арестовали не по гражданским законам», — говорит майор, командующий рейдом.

Организация ИРМ, которая с начала лета ведет забастовки в лесной промышленности, требует введения десятичасового рабочего дня на полях зерновых и освобождения заключенных классовой войны, арестованных в результате волн правительственных репрессий, направленных против синдикалистского профсоюза.

Между тем набирает силу забастовка на верфях, простирающаяся от Нью-Йорка до Уилмингтона, штат Мэриленд. В ней принимает участие около 11 тысяч рабочих. Другие стачки назревают в штатах Массачусетс, Пенсильвания и Нью-Джерси, и они способны остановить быстрый рост американского военно-морского и торгового флота. Лидеры нескольких профсоюзов собираются в «Таммани-холле», чтобы попросить администрацию Вильсона похлопотать за рабочих перед судостроительными фирмами.

В Бирмингеме, штат Алабама, запланированная забастовка 25 тысяч шахтеров подорвана чиновниками Объединенного профсоюза шахтеров (UMW). Руководство профсоюза говорит шахтерам, что президент и секретарь профсоюза Джон Уайт и Уильям Грин должны встретиться с министром труда Уильямом Уилсоном. Уилсон восхваляется профсоюзами как «друг рабочих». На самом деле 17 августа пресса сообщает, что администрация президента Вильсона готовится ввести федеральный контроль над угольной промышленностью в качестве средства контроля над инфляцией — другими словами, чтобы снизить заработную плату и ограничить забастовки.

Также на этой неделе: Леонхард Франк публикует сборник антивоенных рассказов под названием Человек добр

Сборник рассказов Человек добр немецкого автора Леонхарда Франка (1882-1961) опубликован в Цюрихе. Франк — один из немногих художников, которые в 1914 году не позволили себе увлечься патриотическим энтузиазмом войны. В 1915 году он был вынужден бежать в Швейцарию, чтобы избежать политических преследований со стороны судов. Возмущенный, он публично нанес оплеуху социал-демократическому журналисту, который радовался торпедированию британского лайнера «Лузитания» немецкой подводной лодкой, в результате чего утонуло около 1200 человек.

Учитывая накал революционного настроения в населении, книга Человек добр сразу же запрещена в Германии. Но автор организует тайную пересылку 500 экземпляров из Швейцарии в Германию, при этом для прикрытия используется обложка Гражданского кодекса Швейцарии. В Германии книгу подпольно распространяют противники войны. Социалистическая типография печатает 500 тысяч экземпляров в виде газеты и отправляет их солдатам на фронт.

Влияние книги на читателей ошеломляюще. Пять связанных между собой рассказов сборника — «Отец», «Солдатская вдова», «Мать», «Влюбленные», «Война» — описывают отдельные судьбы, в которых читатель распознает себя, своих родственников, друзей или соседей. В первом рассказе описан отец — скромный официант. Он воспитывал сына в строго милитаристском духе Германской империи. Только шок известия о его «смерти на поле чести» заставляет отца задуматься о своей собственной ответственности. Он приходит к выводу, что обязан пробудить своих ближних к человеческому добру и призвать их противостоять массовому убийству. Он начинает говорить о пережитом с прохожими и мобилизует их на марш протеста:

«Наши люди, как мы видим их, это калеки, несчастные дети, женщины и старики. Если собрать с полей битвы руки и ноги, разбросанные на части тела, миллионы искалеченных тел — ваших сыновей и мужей среди них — и бросить их на ваши улицы, прямо на ваших глазах, сказали ли бы вы тогда: мы должны смириться с этим?»

Леонхард Франк описывает, как вдова принимает смерть мужа. Она пытается утешить себя тем, что такова судьба миллионов женщин: «Я принесла своего мужа на алтарь отечества… как и все другие вдовы». Ей удается подавить на время неискоренимую боль о покойном муже словами: «Он умер за отечество смертью героя».

Только постепенно она становится способной переосмыслить жажду мести «врагу» в свете своего повседневного опыта и действительно осознать факт утраты своего мужа. В конце концов, услышав призыв и следуя примеру двадцатилетнего юноши, она присоединяется к маршу протеста, становящемуся массовым.

С шокирующим реализмом автор описывает «кухню мясника» — операционную палату полевого госпиталя, в которой хирург для спасения жизней бесконечно ампутирует конечности, пока сам не достигает полного изнурения. Он едет домой в вагоне с калеками, слепыми и сошедшими с ума солдатами. Он едет по стране и замечает: «Стал ли расходиться по швам старый порядок, дисциплина и послушание? Поднимается ли новый дух и проникает ли он в крестьян?… Они начинают думать. Эти огромные страдания разрушили прежнюю окостенелость. Мятежный дух распространяется по всей стране. Старые привычки рушатся под ударом страданий и неукротимой жажды свободы. Человек хочет сам определять свою судьбу. Человек начинает думать».

Когда официант возражает: «Нас всех раньше… казнят», — хирург отвечает: «Видите ли… господа сегодня не рискуют; они знают, что сегодня, когда рабочее место становится вакантным, на него сразу есть сотни желающих его занять, а за ними стоят еще миллионы. Так и сегодня… даже храбрый социал-демократ [Карл Либкнехт] без пользы сидит в тюрьме; этот пример отштампован в сотнях тысяч голов».

«Эта книга стала европейской сенсацией», — напишет позднее литературный критик Марсель Райх-Раницкий. В 1920-е годы она многократно печаталась большими тиражами и ее читали массы людей. В 1933 году, как и другие произведения Леонарда Франка, нацисты сожгут книгу, а автор будет вынужден снова эмигрировать.