4 октября 1993 года Москва представляла собой сцену «кровавой бойни, запущенности и страшного разрушения», говорилось в одном газетном отчете, — после того как российский президент Борис Ельцин отдал приказ о проведении боевого штурма Белого дома, где располагалась российская Дума или парламент. Результатом стали самые кровавые столкновения на улицах столицы со времен русской революции.
Согласно официальным данным, около 200 человек было убито и более 400 ранено. Негосударственные источники оценивали количество погибших намного выше — до 2 тысяч человек. Здание парламента было сильно повреждено бомбардировкой, а большинство скрывавшихся в нем были арестованы и жестоко избиты, если им удалось выжить в ходе штурма.
Расстрел Ельциным российского парламента стал наглядным опровержением утверждений, согласно которым распад Советского Союза и меры по реставрации капитализма в бывшем СССР знаменовали собой созидание демократии. Поскольку капиталистическая реставрация была неразрывно связана с атакой на социальное положение рабочего класса и превращением слоев бывшей сталинистской бюрократии в новый капиталистический класс, использование методов насилия и диктатуры стало необходимым.
В западных СМИ не звучало ни одного несогласного голоса, который бы указал на этот элементарный факт. Не было места в теле- и радиоэфире тем, кто мог бы решиться разоблачить циничную ложь Ельцина и его сторонников в Вашингтоне, хотя картинки телевизионных репортажей очень напоминали военный переворот генерала Пиночета в Чили 1973 года. Вместо этого репортажи CNN называли обстрел здания парламента танковыми орудиями ударами во имя «демократии».
Ведущие политические оппоненты Ельцина, засевшие в здании парламента, протестуя против указа от 21 сентября, объявлявшего законодательный орган распущенным, были брошены в тюрьму. Более 1,5 тысяч человек были задержаны и содержались под арестом, для чего был использован целый стадион. Многие из них были зверски избиты, включая таких либералов, как Борис Кагарлицкий, известный «лево-демократический» оппонент сталинистской бюрократии, который позднее примирился с ельцинским режимом.
Он описывал обращение с ним после 4 октября как нечто худшее даже по сравнению с тем, что происходило с ним в период правления Брежнева в начале 1980-х годов.
Ориентированная на аудиторию правящей элиты газета Financial
Times, авторитетный голос британского правящего класса, не миндальничала в описании событий. В номере от 5 октября газета писала:
«Все выглядело скверно. Здание парламента окружено танками, стреляющими одним снарядом за другим по стеклянной поверхности окон. Внутри, сбившись в кучу, избранные представители народа. Снаружи президент, разорвавший в клочья конституцию, использует армию для навязывания своей власти и закрывает оппозиционные газеты, подстрекаемый лидерами “свободного мира”. Скверно, но это не значит, что мистер Ельцин или его западные покровители неправы».