Тридцать лет назад падение Берлинской стены ознаменовало конец ГДР. Мы перепечатываем здесь статью Петера Шварца, которая впервые появилась на МСВС пять лет назад, 8 ноября 2014 года, под заголовком «25 лет со дня падения Берлинской стены».
В воскресенье, 9 ноября, отмечается 25-я годовщина падения Берлинской стены. Это событие ознаменовало конец Германской Демократической Республики (ГДР — Восточная Германия), спустя сорок лет после ее основания.
В Берлине запланированы обширные юбилейные торжества. В 7 часов вечера под звуки «Оды радости» Бетховена в небо вдоль маршрута бывшей стены поднимутся приблизительно 8 тысяч светящихся воздушных шаров. Возле Бранденбургских ворот состоится концерт, на котором выступят пожилые поп-звезды, такие как Удо Линденберг и Питер Гэбриел, и к ним присоединится Берлинский государственный оркестр под руководством Даниэля Баренбойма.
Радиостанция RBB посвящает весь день теме падения стены. Президент Германии Йоахим Гаук присутствовал на церемонии 9 октября в Лейпциге на тему «Двадцатипятилетие мирной революции». Он сравнил протесты против восточногерманского режима 25 лет назад с великими революциями XVIII века в Америке и Франции и «германским движением за свободу 1848 года».
«Десятки тысяч людей преодолели свой страх перед угнетателями, потому что их стремление к свободе перевесило их страх, — заявил Гаук. — То, что было начато несколькими смелыми людьми, стало движением масс, и неумолимо переросло в мирную революцию».
Попытка описать конец ГДР как либеральную революцию и вызвать атмосферу эйфории вокруг падения Берлинской стены преследует одну цель — не допустить трезвого подведения итогов относительно воссоединения Германии и анализа того, что на самом деле произошло осенью 1989 года. Чем мрачнее современное положение, чем более усиливается социальная дезинтеграция, тем ярче выражен упадок демократических институтов, тем более яростно возвращается милитаризм. Капиталистическая реставрация на востоке и воссоединение Германии должно сиять блеском «либеральной революции».
Социальная контрреволюция
С социальной точки зрения конец ГДР был не революцией, а контрреволюцией. Наряду с возвращением капитализма в восточную часть Германии вернулись безработица, грубая эксплуатация, социальное неравенство и нищета.
Хорошо развитая индустрия ГДР, которая гарантировала полную занятость и социальное обеспечение, была практически стерта с лица земли. Treuhandanstalt (Тройханд), наделенный полномочиями по приватизации государственных структур экономики, уничтожил 14 тысяч национализированных предприятий. Некоторые были распроданы; большинство — закрыто. В течение трех лет 71 процент всех рабочих был вынужден либо искать новую работу, либо оставаться в статусе безработного Сегодня количество рабочих мест на востоке страны составляет всего четверть от их числа в 1989 году.
Результатом стала депопуляция целых регионов, в которых преобладают пожилые люди. В 1989 году в ГДР проживало 16,7 миллионов человек. К 2006 году численность живущих в бывшей Восточной Германии сократилась до 14,6 миллиона человек, то есть уменьшилась на 13 процентов. Поскольку более 60 процентов тех, кто уехал, были моложе 30 лет, а уровень рождаемости резко снизился, средний возраст населения резко вырос.
Хорошо развитая система образования и социального обеспечения ГДР, а также густая сеть учреждений культуры, на сегодня разрушены. В Саксонии, где проживает около 4 миллионов человек, после 1989 года закрыто более 1000 школ.
Утверждения, согласно которым это всего лишь временный и переходный процесс, опровергнуты «реформами», проведенными в соответствии с «законами Харца», а также последствиями финансового кризиса 2008 года.
Даже спустя 25 лет после объединения Германии условия жизни на востоке и западе Германии сильно различаются. В 2013 году средний валовой доход рабочего в восточных землях был на 25 процентов ниже, чем на западе страны. Средняя семья на востоке владеет имуществом стоимостью 67 тысяч евро, а на западе — 153 тысяч евро, то есть в два раза больше.
Если какая-либо конвергенция и произошла, то она приняла форму понижения заработной платы на западе до восточного уровня. Согласно данным Федерального статистического управления, средняя реальная заработная плата в Германии в 2013 году ниже уровня 1995 года. Почасовая заработная плата малоимущих сократилась в реальном выражении на целых 20 процентов по сравнению с 1995 годом. Напротив, максимальные доходы значительно увеличились.
Репрессивные силы государства
После падения Берлинской стены диктатуру сталинистской Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) и секретной полиции Восточной Германии «Штази» заменила диктатура банков и корпораций, осуществляемой посредством наемных политиков, марионеточных СМИ и правых спецслужб.
Ретроспективно, в сравнении с Американским агентством национальной безопасности (АНБ) и его немецкими коллегами, — эта обширная государственная сеть наблюдения была выявлена информатором Эдвардом Сноуденом, — восточногерманский аппарат тайной полиции кажется не профессиональным, а любительским. По сравнению с недавно построенной штаб-квартирой Федеральной разведывательной службы (BND) на улице Шоссештрассе бывшая штаб-квартира «Штази» на Норманненштрассе выглядит убого.
Офисы секретной службы, заменившей старую «Штази», оказались питательной средой для правого экстремизма. В 2003 году Верховный суд отклонил предложение о запрете крайне правой Национал-демократической партии Германии (НДПГ — NPD), поскольку каждый седьмой партийный функционер был платным агентом секретной службы, что превратило организацию, по мнению судей, в «государственное дело». Секретная служба земли Тюрингия финансировала, в объеме сотен тысяч евро, крайне правую среду в регионе, из которой возникла фашистская и террористическая группа Национал-социалистическое подполье (Nationalsozialistischer Untergrund — NSU).
Берлинская стена, падение которой отмечается в воскресенье, возникла заново — вдоль внешних границ Европы. 100-150 человек, которые погибли, пытаясь перелезть через Берлинскую стену между 1961 и 1989 годами, — это лишь малая часть из 25 тысяч, утонувших в Средиземном море после 1990 года в поисках убежища в Европе.
Демократические права, которые долгое время считались неприкосновенными, сейчас находятся под угрозой. За два дня до празднования этой годовщины железнодорожная компания Deutsche Bahn AG при поддержке федерального правительства попыталась запретить забастовку машинистов и, по сути, отменить право на забастовку. Закон об объединенных переговорах, который в настоящее время разрабатывается правительством, дает Конфедерации профсоюзов Германии (DGB) монополию, сравнимую с монополией сталинистской федерации труда FDGB в Восточной Германии. Новый закон сделает любую забастовочную акцию, не получившую благословения DGB, незаконной.
Даже «свободные выборы», которых требовали многие демонстранты в 1989 году, оказались мошенничеством. В ГДР избиратели голосовали за «единый список» кандидатов, а в объединенной Германии они могут выбирать между различными партиями и кандидатами, которые согласны по всем фундаментальным вопросам. Их политика определяется требованиями и интересами немецкого крупного бизнеса. В результате явка избирателей в восточных землях упала ниже 50 процентов, что является историческим минимумом.
Возвращение милитаризма
Наиболее разрушительным последствием капиталистического воссоединения является возвращение германского милитаризма.
В своей недавней книге лидер партии «Зеленых», бывший министр иностранных дел и бесстыдный представитель германского империализма Йошка Фишер пишет, что Германия, спустя два десятилетия после объединения, оказалась в ловушке «старого противоречия срединного положения Германии» [в Европе]. Он уточнил: «Германия слишком велика для Европы и слишком мала для всего мира».
В 1914 и 1939 годах Германия пыталась разрешить это противоречие путем завоеванием Европы, чтобы стать мировой державой. Главное направление было на Восток — подавление России. Теперь правящие элиты Германии снова идут по тому же пути.
При поддержке средств массовой информации и всех официальных политических партий президент и правительство Германии провозглашают «конец военной сдержанности». На Украине, действуя совместно с политическими потомками нацистских украинских коллаборационистов времен Второй мировой войны, немецкие и американские власти организовали переворот, который привел к власти прозападное правительство. Война против России обостряется. Ядерная война между НАТО и Россией — уже не теоретическая гипотеза, а реальная опасность. На Ближнем Востоке, вооружая формирования курдской Пешмерга, правительство Германии заявило о своей решимости активно участвовать в следующем насильственном переделе региона.
Что случилось в 1989 году?
Демонстрации, которые ознаменовали конец ГДР в 1989 году, не были выражением либеральной революции. Исторически они будут рассматриваться как классический пример движения, вызванного общим чувством безнадежности и недовольства режимом, — движения, которое стало объектом политического манипулирования, и которое оказалось в тупике из-за отсутствия жизнеспособной перспективы.
Вопреки официальным мифам, инициатива восстановления капитализма в Советском Союзе, Восточной Европе и ГДР исходила от самой правящей сталинистской бюрократии. Эта привилегированная каста в 1920-е годы узурпировала политическую власть у советского рабочего класса, подавив и, в конечном итоге, физически ликвидировав марксистскую оппозицию.
Бюрократия базировалась на передовых отношениях собственности, созданных Октябрьской революцией 1917 года. Но она жила как паразит, который высасывает кровь из своего хозяина и, наконец, уничтожает его. Подавляя рабочую демократию, сталинистский режим задушил творческий потенциал обобществленных отношений собственности. На международной арене Кремль и зависимые от него коммунистические партии удушали всякое независимое революционное движение.
После Второй мировой войны сталинистская бюрократия служила важной опорой статуса-кво, обеспечившего продолжение господства капитализма в глобальном масштабе. По договоренности с западными союзниками Сталин распространил влияние своего режима на Восточную Европу. Сталинисты упразднили капиталистическую собственность в Восточной Германии (ГДР), Польше, Венгрии, Румынии и других странах Восточного блока, но снова и снова, как и во время восстания восточногерманских рабочих 17 июня 1953 года, они подавляли любое независимое движение рабочего класса.
Эта ситуация не могла длиться вечно. Лев Троцкий, ведущий марксистский противник сталинизма, предвидел это. В 1938 году в учредительной программе Четвертого Интернационала он писал: «Либо бюрократия, все более становящаяся органом мировой буржуазии в рабочем государстве, опрокинет новые формы собственности и отбросит страну к капитализму; либо рабочий класс разгромит бюрократию и откроет выход к социализму» (см.: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-66.shtml).
Глобализация капиталистического производства в 1980-е годы ввергла в кризис автаркические национальные экономики сталинистских стран. Как и предсказывал Троцкий, сталинистская бюрократия отреагировала на это стремлением создать новую основу для своих привилегий путем реставрации капиталистической собственности. В этом было значение избрания Михаила Горбачева генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза в 1985 году.
Генеральный секретарь СЕПГ Эрих Хонеккер не решался подражать Горбачеву. Но большинство руководства СЕПГ уже давно выбрало путь к сторону капитализма и воссоединения. За три недели до падения Берлинской стены ЦК СЕПГ сверг Хонеккера и заменил его Эгоном Кренцем, а затем Хансом Модровом.
Модров, который в качестве последнего премьер-министра от правящей СЕПГ решил судьбу ГДР, вспоминал в своих мемуарах: «На мой взгляд, путь к объединению был абсолютно необходим и должен был решительно идти вперед». Гюнтер Миттаг, отвечавший за экономику ГДР в течение многих лет, рассказал журналу Der Spiegel, что в 1987 году он осознал, что «каждый шанс был упущен».
Демонстрации, которые прошли по всей стране в октябре 1989 года, не сталкивались с сопротивлением властей. Это было ясно для правящих кругов на Западе. «Совершенно неправильно вести себя так, будто Святой Дух внезапно сошел на площади Лейпцига и изменил мир», — признавался тогдашний канцлер Германии Гельмут Коль в 2001 году своему биографу Гериберту Швану.
Это представление, по его словам, родилось в «воспитанной в народной школе голове Тирзе», восточногерманского политика СЕПГ. Фактически решение было принято в Москве: «Горбачев проверил бухгалтерские книги и вынужден был признать, что не может больше поддерживать режим».
Движения за гражданские права, которые в этот период росли как грибы после дождя, договорились со сталинистской бюрократией относительно цели капиталистической реставрации. Едва они были созданы, как сели за «круглый стол» с СЕПГ и, в конце концов, присоединились к правительству Модрова, чтобы подготовить объединение Германии.
Их лидеры были набраны в основном из среднего класса: пасторы, юристы и художники. В ГДР их беспокоило не политическое угнетение рабочего класса, а тот факт, что им не хватало выгодных карьерных возможностей, как у их коллег на Западе. Ангела Меркель, нынешний канцлер, а также президент Гаук, начали свою политическую карьеру на востоке.
Демонстранты, требовавшие свободных выборов осенью 1989 года и скандировавшие: «Мы люди», — не понимали этих отношений. Они выражали свое возмущение правящей бюрократией.
Движение, которое началось как бегство на Запад, было социально неоднородным и политически путаным. У него не было ни четко определенной цели, ни понимания социальных сил, с которыми оно сталкивалось. По этой причине им можно было легко манипулировать.
Перспектива Partei für Soziale Gleichheit (Партии Социалистического Равенства)
Только одна партия предвидела это развитие 25 лет назад — Союз социалистических рабочих (Bund Sozialistischer Arbeiter — BSA), предшественник Партии Социалистического Равенства (Partei für Soziale Gleichheit — PSG). В многочисленных заявлениях, статьях и брошюрах, которые позднее были опубликованы в виде книги под названием Конец ГДР, мы предупреждали о разрушительных социальных последствиях капиталистической реставрации.
Мы также предсказали возвращение немецкого милитаризма. Как мы утверждали в заявлении BSA от 2 июня 1990 года: «Германский империализм все меньше и меньше способен расширяться “мирным путем”, то есть чисто экономически. Это неизбежно ведет к возрождению традиционных средств немецкой экспансионистской политики — милитаризму».
BSA не имела достаточного политического влияния в ГДР, чтобы остановить реставрацию капитализма. Сталинистский режим СЕПГ жестоко преследовал троцкистское движение на протяжении десятилетий и подавлял марксистскую критику сталинизма. В этом заключалось его величайшее преступление, а не то, что он ограничивал «свободу» капиталистических спекулянтов и мелкобуржуазных карьеристов.
В 1989 году рабочие ГДР были застигнуты врасплох. Они были отрезаны от своей собственной истории фальсификациями сталинизма, лишены свободной организации и возможности обсуждать политические идеи; им не хватало политического понимания и программной ясности, необходимой для противодействия капитализму.
Ни одна из проблем того времени не была разрешена. Сегодня во всем мире рабочий класс сталкивается с падением заработков, безработицей, сокращением пособий, усилением государственных репрессий и угрозой войны.
Итоги последних 25 лет и понимание событий 1989 года, характера ГДР, а также роли сталинизма являются важными предпосылками для ведения борьбы против капиталистической реакции сегодня.