Долгожданная новая киноверсия Вестсайдской истории Леонарда Бернстайна, снятая режиссером Стивеном Спилбергом, вышла в декабре на экраны американских кинотеатров. Сценарий фильма, написанный Тони Кушнером, был подготовлен в тесном сотрудничестве с последним из ныне живущих членов творческой группы оригинального фильма 1957 года, автором текстов Стивеном Сондхаймом, который умер совсем недавно, в конце ноября прошлого года.
Леонард Бернстайн написал для текстов Стивена Сондхайма музыкальную партитуру удивительной глубины и красоты. До того как нынешние одержимые расой представители академической среды и этнические националисты сделали эту работу своей мишенью, обсуждения партитуры Бернстайна часто касались того, следует ли определять эту композицию как мюзикл или назвать ее оперой. Дело в том, что она сочетает в себе лучшие элементы обоих жанров. За исключением Порги и Бесс Гершвина, ни одному другому произведению американского композитора не удалось так блестяще преодолеть расстояние между популярной и классической музыкой. Песни фильма — их также можно назвать «ариями», такими как «Who Knows», «Tonight», «Maria», «I Feel Pretty», «America» и «Somewhere», — принадлежат как к числу известных американских песен, так и к классической музыкальной культуре. В чисто музыкальном плане Вестсайдская история — гениальное произведение, которое будут исполнять через сто лет, а, может быть, и дольше.
Помимо великолепной музыки, незабываемых текстов и блестящей хореографии Джерома Роббинса, фундаментальной причиной непреходящего значения и популярности Вестсайдской историиявляется сила, с которой она возвращает зрителя к вопросам юношеской любви и человеческой солидарности. Трагическое повествование является мощным осуждением расового и национального фанатизма. Бернстайн и Сондхайм перенесли Шекспировских Ромео и Джульетт» в рабочий район Нью-Йорка. Враждующие Монтекки и Капулетти Вероны эпохи итальянского Возрождения стали соперничающими подростковыми бандами — недавно прибывшими пуэрториканскими «Акулами» и потомками более ранних иммигрантов, «Джетами».
Вестсайдская история была выпущена спустя всего несколько лет после расцвета маккартизма, антикоммунистической «охоты на ведьм», от которой пострадали и Бернстайн, и Артур Лоуренс, автор музыкальной пьесы. Мюзикл появился на Бродвее во время значительной миграции в Нью-Йорк как пуэрториканцев, так и афроамериканцев с юга США. В это время люди также почувствовали первые дуновения того, что скоро превратится в массовое движение за гражданские права.
Это шоу представляло собой левую и прогрессивную оппозицию предрассудкам и разжиганию этнических разногласий, а также бедности и социальным болезням. Более того, как театральная постановка, так и музыкальный фильм демонстрировали враждебность ко всем социальным силам и институтам, ко всем предрассудкам, которые стремятся разрушить возможность человеческой близости и счастья.
Еще предстоит обсудить, насколько успешно ремейк кинематографической версии Вестсайдской истории реализует художественное видение Бернстайна. Однако даже до выхода фильма мюзикл подвергся нападкам. Газета New York Timesвсего за несколько дней до премьеры опубликовала большую (разворот на двух страницах) статью под названием «Вестсайдская история: Великие дебаты». Среди участников «великих дебатов» были главный театральный критик New York TimesДжесси Грин; Миша Берсон — критик газеты Seattle Times и автор книги о влиянии Вестсайдской историина культуру США; а также Карина дель Валье Шорске — один из авторов, пишущих для New York Times, и злобно невежественный критик шедевра Бернстайна.
Что это за дискуссия, которую New York Times так величественно называет «великими дебатами»? Сценическая постановка 1957 года и экранизация 1961 года получили в свое время высокие оценки критиков, а в народе — широкую популярность. Конечно, великие произведения искусства по праву являются предметом постоянного анализа и переоценки. Интерес, который они вызывают, сам по себе свидетельствует об их «величии».
Бродвейское шоу было номинировано на шесть премий «Тони» и выиграло три из них; фильм получил 10 «Оскаров». В последующие десятилетия множество средних школ поставили на своих сценах буквально тысячи постановок мюзикла, было также множество крупных постановок во всех штатах США, а также за рубежом, вплоть до Гонконга, Австралии, Германии и России.
Несмотря на все это признание и популярность, нападки на Вестсайдскую историю в последние десятилетия становятся все более яростными. Этот процесс отражает влияние реакционного политического и интеллектуального климата, выражением которого является одержимость по поводу расовой, этнической, гендерной и сексуальной идентичности.
Сфабрикованные обвинения включают утверждение о том, что мюзикл якобы делает из пуэрториканцев сплошной стереотип: они все, мол, являются жестокими членами банд; представлению не хватает «аутентичности». По сути, все возражения сводятся к расистскому требованию, все чаще выдвигаемому кругами правящего класса и, прежде всего, самой New York Times, чтобы творческие деятели «оставались в своем закутке». С какой стати четверо белых мужчин посмели обращаться к проблемам, с которыми сталкиваются пуэрториканцы? Такая «дерзость» подвергается нападкам как нарушение культурных и расовых границ. Более того, их смелость — это форма дерзости и высокомерия, еще одно выражение «белой привилегии».
Целый ряд участников дебатов в New York Times нападают на Вестсайдскую историю по этой линии. Есть ссылка на «микроагрессии», такие как возмущение тем, что кого-то когда-то приняли за доминиканца в средней школе. Так или иначе, Вестсайдская история несет ответственность за этот незначительный инцидент. Главным недостатком шоу объявлено то, что он не подчеркивает пуэрториканскую идентичность.
На самом деле, Вестсайдская историяне демонстрирует вообще никакой формы этнической или расовой идентичности. Наоборот, весь смысл этой работы заключается в призыве к преодолению всех форм расовых и этнических различий. Но именно в этом его расистские критики находят главную вину постановки.
Дель Валье ранее изложила свое осуждение шоу в колонке, опубликованной New York Times почти два года назад, озаглавленной «Пусть Вестсайдская историяи ее стереотипы умрут». Эта статья пропитана презрением и сарказмом по поводу предполагаемого незнания Бернстайном и Сондхаймом культуры Пуэрто-Рико. Автор рвет и мечет по поводу таких вещей, как «характерная походка жителей Нью-Йорка».
Она пытается свести художественное воображение к поистине вульгарной форме этнической антропологии. Шекспир, например, поставил свою пьесу в Вероне, в которой он никогда не был.
Дель Валье полностью игнорирует враждебное отношение к полицейским, которой пропитана молодежь в Вестсайдской истории. Причина ясна: она враждебно относится в целом к концепции единства поверх расовых и этнических границ, а также к борьбе с нищетой и неравенством. Она презрительно отвергает заявление Джейми Бернстайн, дочери Леонарда Бернстайна, о том, что Вестсайдская история «более своевременна, чем когда-либо», имея в виду расизм и антииммигрантские предрассудки, которые сегодня многие раздувают.
Националисты, подобные дель Валье, напирают на расовые и этнические различия — и делают на этом деньги. Они стремятся сделать то, что разделяет, постоянным. Дель Валье призывает к «новым повествованиям, которые, в конечном счете, потребуют нового передела власти». Это суммирует социальную повестку дня, стоящую за настойчивой сосредоточенностью на «трайбализме» [групповой обособленности] и разжигании разногласий внутри рабочего класса. «Новый передел власти» — возможность для того или другого слоя верхнего среднего класса отхватить свой «кусок пирога», требование паритета в распределении плодов эксплуатации, а не искоренения нищеты и неравенства в целом.
Другой критик, Джесси Грин, глупо задается вопросом, не стали ли такие классические постановки, как Вестсайдская история, «эквивалентом статуй Южан, которые нужно снести». Дель Валье неохотно признает, что шоу «возможно и не является памятником Конфедерации Южан, но это памятник власти белых американцев, стремящихся доминировать в разговорах о том, кто такие пуэрториканцы». Это отголосок недавнего решения городского совета Нью-Йорка убрать статую Томаса Джефферсона из здания мэрии. По мнению расистских политиков-демократов, Джефферсон, возможно, и не является конфедератом-южанином, но его памятник все равно надо убрать. «Я не выступаю за полное стирание Вестсайдской истории», — заявляет Дель Валье. Но затем она добавляет: «Я говорю, давайте прекратим вкладывать буквально сотни миллионов долларов в поддержание актуальности этого шоу…»
Такова правая расистская и националистическая повестка дня, продвигаемая New York Times. Газета делает вид, будто слышит «обе стороны», ее собственный театральный критик указывает на некоторые недостатки в расовой аргументации. Однако редакторы достаточно четко формулируют свою собственную повестку дня, предоставляя оппонентам Вестсайдской истории мегафон. Самый первый абзац статьи гласит: «С момента ее бродвейской премьеры в 1957 году Вестсайдская история — мюзикл, основанный на Ромео и Джульетте и созданный четырьмя белыми мужчинами, — является одновременно предметом любви и раздражения». А самые последние слова в этой дискуссии принадлежат Дель Валье, которая ядовито заявила в преддверии экранизации мюзикла Спилберга: «Я хочу, чтобы он провалился, чтобы мы могли двигаться дальше».
Двигаться куда? Бернстайн — не единственный музыкальный талант, подвергшийся нападкам. В самом деле, он в хорошей компании. Профессор Филип А. Юэлл из Колледжа Хантера в Нью-Йорке призывает покончить с «белыми расовыми рамками», которые несправедливо отдают предпочтение «посредственной» музыке Бетховена.
Но, несмотря на возражения расовых и этнических националистов, Вестсайдская история будет жить дальше. Если в работе Спилберга нет какого-то фундаментального изъяна, можно с уверенностью сказать, что его новая кинематографическая интерпретация привлечет большую аудиторию. Вестсайдская историябыла с одобрением встречена мировой аудиторией десятилетия назад, и спустя 60 лет люди не изменят своего мнения.