Китай стоит особняком в мире благодаря своей стратегии борьбы с COVID. В результате проводимой в стране политики были спасены миллионы жизней. После 17 апреля 2020 года в Китае от COVID-19 не умер ни один человек. В то же самое время в Соединенных Штатах COVID-19 унес жизни более 800 тысяч человек. Политика Китая по борьбе с COVID демонстрирует, что можно было избежать ужасного результата: официально в мире за последние два года погибло почти шесть миллионов человек.
Политика, принятая ведущими капиталистическими правительствами, в первую очередь Вашингтоном, была политикой социального убийства. Она позволила пандемии распространиться в широких слоях населения, поскольку санитарные меры общественного здравоохранения, необходимые для предотвращения распространения коронавируса, ущемили бы интересы прибыли. Эта политика несет прямую ответственность как за массовую смертность, так и за появление новых вариантов, таких как «Дельта» и «Омикрон», поскольку вирусу было позволено распространяться а мутировать.
Далеко не являясь идеальным примером по части общественного здравоохранения, Китай стал объектом постоянных и жестоких, доходящих до безумия, нападок. Спасение жизней в Китае изображают в западных СМИ как нечто чудовищное — как авторитарное попрание гражданских прав и жизней китайского народа.
Статья на первой полосе New York Times от 13 января — один из самых мерзких примеров в этой антикитайской кампании. Первоначально опубликованная в Интернете под заголовком «Миллионная армия любой ценой обеспечивает соблюдение политики Китая по борьбе с COVID», статья сравнивает меры общественного здравоохранения в Китае с Холокостом, а роль работников здравоохранения приравнивает к деятельности нацистов.
Автором статьи является Ли Юань, корреспондент New York Times, живущая в Гонконге, которая регулярно ведет колонку «Новый новый мир». Сосредоточив внимание на продолжающемся локдауне в городе Сиань, Ли пишет: «Для чиновников борьба с вирусами стоит на первом месте. Жизнь людей, их благополучие и достоинство отстают далеко позади».
Эта ложь ошеломляет своими чудовищными пропорциями. Что значат «жизнь, благополучие и достоинство людей» для американского класса капиталистов и администрации Байдена? Отказываясь от борьбы с вирусом, они вынуждают рабочий класс уживаться с массовой смертностью. Приближается рубеж в более чем миллион смертей от COVID. В американской общественной жизни есть элемент апокалиптической нереальности. Становится невозможным даже горевать. В средствах массовой информации больше не упоминаются лица или имена погибших, только цифры ушедших из жизни, и скоро даже эти цифры сообщать не будут.
Политика социального убийства, принятая Вашингтоном и проводимая по всему миру, привела к тому, что Китай оказался окружен пандемией. Огромное его достижение по ликвидации вируса должно повторяться снова и снова в его приграничных городах, поскольку из-за границы, охваченной пандемией, в Китай проникают новые случаи заболевания и новые штаммы.
Городу Сиань на северо-западе Китая за последний месяц пришлось принять агрессивные меры по сдерживанию и ликвидации самой серьезной вспышки инфекций в Китае с апреля 2020 года. Именно эти события Times назвала авторитарными.
Тринадцать миллионов жителей города были поставлены в условия строгого карантина. Массовое тестирование и отслеживание контактов были развернуты по всему городу, а инфицированные и соприкасавшиеся с инфекцией помещены на карантин в специально построенных помещениях.
Локдаун (карантин) — это масштабное нарушение хода повседневной жизни. Он требует реальных жертв, поскольку все стремятся к общей цели: предотвращению распространения пандемии. С тех пор как в конце декабря в Сиане начался локдаун, весь город каждые несколько дней проходил массовое тестирование на COVID-19. Более 45 тысяч добровольцев вызвались организовывать доставку продуктов питания и других предметов первой необходимости.
Первостепенной задачей стало выявление изолированных случаев заражения, поскольку они указывают на более широкие, пока еще не выявленные цепочки передачи вируса. В начале января был обнаружен последний не связанный с общим процессом случай инфицирования. От пиковых значений в 180 новых случаев заражения в день это число сократилось, по состоянию на 13 января, до шести.
Похоже, что Сиань скоро будет снимать ограничения, район за районом, по мере того, как вирус будет ликвидироваться. В ходе вспышки более 2 000 заболевших были помещены на карантин. Никто не умер.
За время локдауна имели место некоторые злоупотребления и несколько трагедий. Нехватка продовольствия напрягла систему доставки и в некоторых случаях приводила к острому голоду. У беременной женщины случился выкидыш, когда ей отказали в медицинской помощи до тех пор, пока она не смогла предоставить отрицательный тест на COVID-19. Мужчине из района «среднего риска» было отказано в медицинской помощи, и он умер от сердечного приступа.
Эти трагедии Сианя — мертворожденный ребенок и жертва сердечного приступа — являются предметом бурного общенационального обсуждения в социальных сетях. Бесчисленные аналогичные трагедии происходят в Соединенных Штатах каждый день: смерть в переполненных больничных залах ожидания, выкидыши матерей, которым отказано в уходе со стороны фельдшеров. Об этих вещах не сообщают. Times приберегает запас морального возмущения для Китая.
Газета Times воспользовалась этими событиями, чтобы представить политику Китая по борьбе с COVID как репрессивную и бесчеловечную. Ли пишет, что заметна «безжалостность в целеустремленном стремлении к политике “нулевого ковида”». Обычные работники здравоохранения прониклись этим духом авторитаризма и стали агентами репрессий. «Огромная армия местных общественных работников, — продолжает она, — усердно проводит эту политику», и в ходе этого процесса они стали «проводниками авторитарной политики».
Каждая из этих строк пропитана самодовольным морализмом верхнего среднего класса, мобилизованного на службу геополитическим интересам американского империализма. По словам Ли, работники здравоохранения, на лицах которых, измученных бессонными заботами, лег отпечаток респиратора-маски N95, являются агентами авторитаризма. Они якобы олицетворяют культуру, которая не ценит индивидуальную жизнь или ее достоинство. За подобными заявлениями стоит долгая расистская история. Таков был основополагающий миф о «желтой опасности» — ложь империализма девятнадцатого века, согласно которой Китай и «страны Востока» представляли собой расовую угрозу западному миру
Однако Times на этом не остановилась. Ли сравнивает политику Китая в отношении ковида с Холокостом. Она цитирует фразу философа Ханны Арендт о «банальности зла», которую Арендт использовала для описания Адольфа Эйхмана, известного нациста. Арендт видела в Эйхмане человека бюрократического склада ума, лишенного критического мышления. Он просто выполнял то, что ему было поручено делать. Мотивы Эйхмана на самом деле были обусловлены историческими и социальными факторами гораздо большей сложности, чем квази-психологическое объяснение Арендт. Times использует фразу Арендт, придуманную для описания одного из величайших преступников в истории человечества, применяя ее к работникам здравоохранения Сианя.
Это более чем гадко. Многие работники здравоохранения, доктора и медсестры, в Сиане днюют и ночуют в больнице, отказываясь возвращаться домой из-за сложностей локдауна и нужд населения. Timesсравнивает их с нацистами, просто выполняющими приказы сверху для установления авторитарного режима.
Продуманные с заданной целью визуальные образы в статье подчеркивают эту идею. Мы видим ряды безликих медицинских работников, стоящих плечом к плечу — в статье, где в заголовке говорится про «армию». Рабочие используют канистры с дезинфицирующим смогом, как будто они распыляют ядовитый газ.
Ли пытается применить фразу о «банальности зла» к бытующим среди китайцев представлениям, утверждая, что интеллектуалы в стране широко цитируют Арендт в связи с авторитаризмом «нулевого ковида». В качестве доказательства она приводит сообщение пользователя @IWillNotResistIt с китайской платформы социальных сетей Weibo. Weibo более популярно, чем Twitter. У этого сервиса более полумиллиарда активных пользователей каждый месяц. Ли выбрала цитату случайного пользователя с 87 подписчиками, вырвав ее из контекста.
Пользователь @IwillNotResistIt ответил на замечание о «банальности зла» примерно таким образом: «Все работники на передовой, включая персонал на сайте по профилактике эпидемий в последнем видео, действительно трудолюбивы, и их не следует в чем-либо винить. Подумайте об удушающем чувстве ношения защитной одежды и N95 в течение всего дня, не говоря уже о самой работе».
Эти заметки были написаны в рамках более общей дискуссии в китайских социальных сетях, критикующей неудачи в Сиане и призывающей к сочувствию. Они были написаны не для того, чтобы потребовать прекращения «нулевого ковида», а, скорее, для того, чтобы настаивать на его более адекватном проведении.
Китайское правительство авторитарно, но это не тоталитарная диктатура. С одной стороны, на него сильно давят империалистические державы и международный капитал, вынуждающие Китай отказаться от своей политики «нулевого ковида». С другой стороны, власти сталкивается с огромным давлением китайского рабочего класса, поскольку меры общественного здравоохранения, защищающие их жизни, пользуются широкой поддержкой населения.
Клеветническое, антиисторическое и злобное сравнение с нацистами родилось в редакции New York Times, а не в китайском общественном мнении.
Приравнивание мер общественного здравоохранения к нацизму и Холокосту не ново. Это часто повторяющийся аргумент крайне правых и фашистов в Соединенных Штатах и Европе. Фашисты реагируют подобным образом на требования прививаться, носить маски и соблюдать карантин. Именно с этими социальными силами солидаризируется Times.
В тот же день, когда Timesопубликовала свою клеветническую атаку на Китай, «Антидиффамационная лига» выступила со следующим заявлением: «Неуместно сравнивать требования по части общественного здравоохранения с мерами нацистской Германии. Как мы много раз повторяли, минимизация Холокоста такими сравнениями глубоко оскорбительна и вредна». Правда, эта либеральная организация высказывалась не о статье в New York Times, а по поводу выступлений фашистских республиканцев в Конгрессе, которые сравнивают требование об обязательной вакцинации с методами нацистской Германии.
В риторике New York Times о Китае присутствует почти безумный уровень отчаяния. Это является выражением отчаяния американского правящего класса и, в частности, Белого дома Байдена. Подобное настроение резко возросло за последний год, и оно находит себе проявление в статьях данного автора.
4 января 2021 года, незадолго до вступления Байдена в должность, Ли опубликовала в Times статью, в которой описывала жизнь в Китае следующими словами: «В то время как многие страны все еще не оправились от Covid-19, Китай, где пандемия началась, стал одним из самых безопасных мест в мире… За весь 2020 год в стране было зарегистрировано менее 100 000 случаев инфицирования. Соединенные Штаты сообщают о большем числе инфекций каждый день с начала ноября».
Ли продолжила: «Китай напоминает то, что было “нормальным” в мире до пандемии. Рестораны набиты людьми. Отели переполнены. Перед магазинами люксовых брендов выстраиваются длинные очереди. Вместо разговоров по телефону люди встречаются лицом к лицу, чтобы поговорить о делах или отпраздновать новый год».
Год спустя от COVID в Китае не погибло ни одного человека, но Ли говорит о китайских «банальности зла» и авторитаризме. Ей отдали приказ сверху. Это все не о событиях в Китае, а о кризисе в Соединенных Штатах, где правящий класс продемонстрировал полное презрение к человеческой жизни. Число погибших будет расти, но будет расти и фондовый рынок, а это самое главное.
Успех политики Китая по борьбе с COVID, сам факт того, что страна ставит на первое место человеческие жизни, является демонстрацией рабочему классу того, что существует альтернатива политике массовой смертности. Для правящей элиты это невыносимо. Именно это побуждает их истерически клеветать на научные меры в сфере общественного здравоохранения, которые пока что реализуются только в Китае.