31 марта 1922 года в полночь более 600 тысяч американских и канадских шахтеров приняли решение о невыходе на свои рабочие места, требуя повышения заработной платы и улучшения условий труда. Это событие считается крупнейшей забастовкой в истории Северной Америки. Среди тех, кто вышел на забастовку, было 150 тысяч шахтеров, добывавших антрацит (каменный уголь) в северо-восточной Пенсильвании, и 446 545 шахтеров, добывавших битуминозный (мягкий уголь) в США и Канаде. К ним присоединились 186 тысяч горняков, не входящих в профсоюзы. Забастовка затронула более 10 тысяч угольных шахт.
Добытчики битуминозного угля боролись за сохранение уровня своей заработной платы против её сокращения на 20–40 процентов, чем угрожали хозяева угольных шахт, а также за шестичасовой рабочий день, за сохранение пятидневной рабочей недели, которую работодатели намеревались увеличить. Добытчики антрацита требовали повышения заработной платы на 20 процентов, что шло в разрез намерению работодателей сократить заработную плату шахтеров.
Забастовка последовала сразу после ожесточенных шахтерских войн в Западной Вирджинии и Кентукки, включая знаменитую битву у горы Блэр, в ходе которой вооруженные шахтеры столкнулись с полицией штата и головорезами, нанятыми угольными компаниями, а затем и с федеральными войсками. В этот период на шахтах стали развиваться все более воинственные настроения, начали выдвигаться политические требования. В феврале 1922 года представители шахтерского профсоюза UMW собрались на специальную сессию для обсуждения требований по заработной плате и подавляющим большинством голосов поддержали национализацию угольных шахт и создание рабочей партии.
В некоторых районах страны забастовка переросла в условия, близкие к гражданской войне. В городе Херрин на юге штата Иллинойс, когда владелец шахты попытался организовать работу на шахте, где шла забастовка, сотни вооруженных горняков устроили её осаду, в результате чего два забастовщика и 21 штрейкбрехер были убиты.
Забастовка вызвала серьезный политический кризис в администрации президента-республиканца Уоррена Гардинга, особенно после того, как в июле началась общенациональная железнодорожная забастовка, в которой приняли участие 400 тысяч железнодорожных рабочих. Администрация Гардинга пригрозила отправить войска с целью возобновления работы шахт, но президент UMW Джон Льюис назвал эту угрозу блефом. Гардинг не решился перейти от угроз к действиям, а вместо этого убедил работодателей достичь соглашения с UMW.
Льюис прекратил забастовку в августе на условии некоторого увеличения заработной платы под надзором федеральной бюрократии в лице Национальной угольной комиссии. Льюис отказался не только от требований шахтеров о национализации отрасли, но и от поддержки железнодорожников, которые игнорировали драконовский запрет на оставление работы, а также от поддержки десятков тысяч шахтеров, не входивших в профсоюзы, которые держались месяцами, но, в конечном итоге, были вынужден вернуться к работе. Скромная победа Льюиса оказалась недолгой. В отрасли в целом начался процесс сокращения — закрытия шахт, сокращения рабочего времени и увольнения горняков, — который продлился в течение 1920-х и 1930-х годов.