29 мая 1997 года в Индонезии состоялись общенациональные выборы, которые отразили глубокую пропасть между политической системой индонезийской военной диктатуры и растущим социальным недовольством, охватившим страну.
Несмотря на происходящие в период выборов беспрецедентные столкновения, в которых только по официальным данным погибло 123 человека, правящая партия Голкар (Golkar, Partai Golongan Karya) получила более 73 процентов голосов, что стало самым высоким показателем за всю историю. Эта партия, находящаяся под непосредственным управлением президента Сухарто и военной хунты, сохранила за собой подавляющее большинство из 425 выборных мест в национальном собрании.
Генерал Сухарто, которому в то время было 76 лет, всеми силами цеплялся за власть в преддверии голосования на пост президента, которое должно было состояться в следующем году в марионеточной ассамблее. Эта ассамблея состояла из 575 назначенных членов, которых в основном избирали военные. С тех пор как Сухарто в 1965–66 годах захватил власть в результате кровавого военного переворота, он ни разу с тех пор не имел соперников на пост президента.
Таким образом, проходившие выборы были расценены широкими массами как очередное мошенничество. Единственными партиями, которым было разрешено баллотироваться, были те, которые санкционировала хунта: Голкар, Объединенная партия развития (Partai Persatuan Pembangunan, PPP), ориентированная на мусульман, и Народно-демократическая партия (Partai Demokrasi Indonesia, PDI).
Поддержка PPP увеличилась с 17 процентов в 1992 году до 23,6 процента, в то время как голоса, отданные за PDI, резко упали с 15 процентов до всего лишь 2,8 процента, что отражало широко распространенное недовольство изгнанием Сухарто из своего руководства оппозиционного деятеля Мегавати Сукарнопутри. Мегавати, дочь бывшего президента Сукарно, призвала своих сторонников не голосовать за официально признанную фракцию PDI.
Глубинная социальная напряженность в индонезийском обществе выразилась в ожесточенных столкновениях, которые вспыхивали на протяжении всей избирательной кампании между сторонниками разных партий. В последний день кампании режим задействовал полицейский спецназ и более 20 тысяч солдат, чтобы предотвратить митинги оппозиции.
После выборов правящие круги Австралии и США выразили озабоченность по поводу отсутствия в Индонезии официального политического предохранительного клапана, который должен был создать видимость оппозиции по отношению к Сухарто, которому все труднее становилось удерживать власть, особенно с учетом его возраста. Администрация США оказала Мегавати определенную поддержку, рассчитывая на то, что она сможет сыграть ту же роль, что и Корасон Акино на Филиппинах.
Ни Канберра, ни Вашингтон не заботились о демократических правах индонезийских масс. Правительства обеих стран поддержали переворот Сухарто, в результате которого было убито более 1 миллиона рабочих и крестьян и уничтожена крупнейшая коммунистическая партия за пределами России и Китая. Сменявшие друг друга правительства в обеих столицах поддерживали пропитанную кровью диктатуру на протяжении более трех десятилетий.
Их опасения основывались на растущем разочаровании масс в связи с продолжающимся монопольным контролем над большей частью индонезийской экономики со стороны семьи Сухарто и его приспешников, в то время как международный капитал требовал более открытого доступа к дешевой рабочей силе и рынкам в Индонезии.