20 мая в New York Times была опубликована длинная серия статей под названием «Выкуп» (The Ransom), документирующая колониальное угнетение и разграбление Гаити со стороны Франции и США на протяжении более полутора столетий после восстания рабов в 1791 году и провозглашения независимости в 1804 году. Это было единственное успешное восстание рабов в мировой истории, приведшее к образованию второй республики в Новом Свете.

Times объясняет глубокую бедность Гаити долговой кабалой, которая началась в тот день, когда французские военные корабли вошли в порты страны в 1825 году, требуя возмещения ущерба за потерю имущества во время Гаитянской революции. Французский заем, выданный в том же году, имел условием выплату репараций бывшим хозяевам. Получилось, что Гаити пришлось выплатить компенсацию бывшим рабовладельцам и одновременно обслуживать новый французский заем. Авторы исследования называют это «Двойным долгом».

Как отмечается в серии статей, закабаление Гаити впоследствии усугубилось из-за действий американских банкиров во время жестокой военной оккупации острова, которую США предприняли в период с 1915 по 1934 год. Также авторы осуждают гаитянских политиков и чиновников, которые на протяжении многих десятилетий обогащались посредством финансовых махинаций с инвесторами в Нью-Йорке и Париже. О роли США в разграблении страны после 1934 года Times тактично умалчивает.

Авторы «Выкупа» утверждают, что все бедствия, которые продолжают преследовать бывшую колонию и беднейшую нацию в Западном полушарии, будь то кошмарно низкий уровень доходов рабочих и крестьян или ветхие дороги, школы и социальная инфраструктура, в конечном счете, могут быть объяснены преступными действиями внутренних и внешних акторов. Согласно расследованию, «каждый франк, отправленный через Атлантику в зарубежное банковское хранилище, был франком, не циркулирующим» в гаитянской экономике, что замедляло развитие страны — развитие, «которое помогает нациям становиться нациями, которое обеспечивает их процветание».

Другими словами, авторы «Выкупа» хотят, чтобы читатели поверили, будто угнетение Гаити является результатом серии исторических ошибок и человеческой жестокости. История Гаити, говорят они, могла бы пойти по-другому, если бы только не произошло этих ужасных событий. Во введении к серии авторы ставят вопросы: «Что, если бы нация не была подвергнута разграблению внешними силами, иностранными банками и собственными лидерами почти с самого основания? Сколько средств осталось бы внутри страны и пошло бы на строительство нации?»

Но факт остается фактом — страна была разграблена иностранными правительствами, банками и компрадорами с момента своего рождения. Реальный вопрос в том, почему это произошло и происходит до сих пор? Этот вопрос Times не может даже поставить, не говоря уже о том, чтобы ответить на него, — потому что это ведет в революционном направлении. История Гаити, начиная со времен Сан-Доминго, самой богатой из всех рабовладельческих колоний, и заканчивая ее нынешним униженным положением беднейшей страны в Западном полушарии, не является результатом только лишь аморальных действий отдельных лиц. В более широком контексте это результат развития глобального капитализма от меркантильной фазы «первоначального накопления» до нынешней эпохи империализма.

Но для Times это terra incognita. Слова «капитализм» и «империализм» в этом длинном обзоре не встречаются ни разу.

Однако с самого начала следует заявить, что в подходе Times к «Выкупу» есть заметная разница с «Проектом 1619» той же Times, центральным аргументом которого было то, что вся американская история может быть объяснена расовой ненавистью, а «анти-черный расизм» закодирован в «ДНК этой страны», по словам ведущего автора проекта Николь Ханны-Джонс. Эта расовая теория истории не находит отражения в «Выкупе». И, в отличие от «Проекта 1619», «Выкуп» не ставит своей целью намеренную фальсификацию истории в поддержку своего тезиса.

Times, посрамленная сокрушительной критикой «Проекта 1619» со стороны Мирового Социалистического Веб Сайта и ведущих исследователей американской истории, предприняла значительные усилия, чтобы обеспечить «Выкуп» научным фундаментом. Это довольно подробный обзор истории Гаити с обширной библиографией и подборкой источников от нескольких выдающихся историков. Эта серия статей — результат работы четырех репортеров и была проведена в сотрудничестве с более чем дюжиной исследователей. Она готовилась более года, и авторы изучили тысячи страниц оригинальных документов, найденных в государственных и частных архивах и библиотеках — в Гаити, США и Франции. Дополнительный материал был взят из сотен книг и статей, начиная с тех, что были опубликованы вскоре после гаитянской революции, и заканчивая самыми новейшими исследованиями.

И все же, несмотря на эти усилия, Times не смогла ответить на поставленный вопрос: что послужило причиной глубокой исторической бедности Гаити и в чем суть связей страны со старой метрополией, Францией, а затем и с империалистическим соседом на севере, США.

Переплетенные революции: Америка, Франция и Гаити

Важным фактором в изучении истории отношений Гаити с колониальными державами является необходимость тщательного и честного исторического исследования происхождения страны. Однако в серии Times этот вопрос освещен довольно искаженно и поверхностно. Помимо нескольких упоминаний о нападении наполеоновской Франции на Гаити после революции, страстном желании французских колонистов вернуть контроль над колонией и международной изоляции, которую предприняли против Гаити США и другие крупные державы, авторы не смогли в достаточной мере прояснить связи между ходом событий в каждой из этих стран.

По существу, не приведено никаких ссылок на французскую и американскую революции, несмотря на огромное влияние, которое оба события оказали на борьбу рабов на Гаити за освобождение. Вместо этого отношения между странами сводятся к самой подлой враждебности. Чтобы убедить читателя, Times приводит план бывшего французского колониста, который имел целью «вернуть гаитян в рабство или раздавить их», или тот факт, что «американские законодатели опасались, что рабы в их собственной стране могут быть вдохновлены примером» гаитянской независимости.

В годы, предшествовавшие революции, атлантические работорговцы ввозили до 40 000 рабов в год во французскую колонию, тогда известную как Сан-Доминго. Условия содержания рабов были ужасными, а средняя продолжительность жизни составляла всего лишь 21 год.

Сирил Джеймс рассказывает в Черных якобинцах (C.L.R. James, The Black Jacobins, 1938), как рабы непрестанно работали с рассвета до поздней ночи на сахарных плантациях. Мужчины и женщины копали канавы на тростниковых полях, большинство из них были либо голыми, либо в лохмотьях. Рабов заставляли трудиться в изнурительную жару и давали им ежедневный рацион, едва достаточный для выживания. Они размещались в ветхих хижинах, которые обеспечивали самую минимальную защиту от непогоды. В колонии царил режим расчетливой жестокости и террора. Джеймс отмечал:

Увечья были обычным делом: конечности, уши, а иногда и гениталии; целью было лишение рабов возможности получать удовольствие, которому они могли предаваться без каких-либо затрат. Хозяева обливали их руки, кисти и плечи горящим воском, выливали им на головы кипящий тростниковый сахар, сжигали их заживо, поджаривали на медленном огне, засыпали порохом и взрывали росчерком спички, закапывали по шею и намазывали головы сахаром, чтобы мухи пожирали их, привязывали рядом с гнездами муравьев или ос, заставляли их есть экскременты, пить мочу и слизывать слюну других рабов.

Именно такие ужасные условия побудили гаитянские массы восстать против плантаторов.

Гаитянская революция была монументальным событием. Это было первое успешное восстание рабов в истории человечества. Однако анализ Times представляет Гаитянскую революцию так, как если бы она возникла в историческом вакууме.

Всемирно-историческое значение Гаитянской революции не может быть полностью понято, если рассматривать ее вне контекста американской и французской революций, которые произошли всего за несколько лет до восстания в Сан-Доминго. Обе революции были идеологически обоснованы прогрессивными интеллектуальными традициями эпохи Просвещения. В этих традициях были заложены демократические идеи равенства и свободы, которые подрывали феодальные привилегии и господство аристократии.

Эти идеи нашли отклик среди лично свободных чернокожих жителей Сан-Доминго, которые во многих случаях имели образование и собственность, но сталкивались с жестокой дискриминацией со стороны белых рабовладельцев и мелкой буржуазии. Посредством свободных чернокожих революционные идеи распространялись среди рабов, как показал Джеймс в своей монументальной работе. Не менее важно, что, подрывая основы меркантилистской экономики в Карибском бассейне, американская и французская революции непосредственно ослабляли институт рабства.

В ходе борьбы за независимость тринадцати колоний Американская революция стала первым великим мировым событием, бросившим политический и моральный вызов практике рабства. В опровержение реакционного тезиса, выдвинутого «Проектом 1619» и гласившего, что революция имела целью «защиту рабства», историк Гордон Вуд отмечал в интервью МСВС, что верно прямо противоположное: «Революция вызвала к жизни антирабовладельческие настроения, которые привели к образованию первых в истории мира обществ за отмену рабства». Это произошло с образованием Общества аболиционистов Пенсильвании в 1775 году, за год до публикации Декларации независимости.

Первое крупное аболиционистское общество Франции — Общество друзей чернокожих (Société des amis des Noirs) — было основано за год до начала революции и публикации Декларации прав человека и гражданина в феврале 1788 года. Целью общества была отмена рабства в заморских колониях Франции, а также прекращение участия Франции в атлантической работорговле.

Либералы, основавшие это общество, были одними из самых выдающихся фигур в первые годы революции. Джеймс описывает позитивную реакцию в Обществе на призыв свободных мулатов к политической эмансипации чернокожих в начале Французской революции. В октябре 1789 года Национальная ассамблея приветствовала делегацию мулатов, чтобы рассмотреть их петицию о равных правах с белыми на острове — шаг, который современники рассматривали как предвестника к полной отмене рабства.

Порабощенный народ Сан-Доминго восстал в августе 1791 года, положив начало Гаитянской революции.

Под давлением растущих антирабовладельческих настроений среди французских масс и агитации Общества друзей чернокожих в Учредительном собрании в феврале 1794 года был принят указ об отмене рабства в нескольких карибских колониях. Декрет 1794 года, принятый Ассамблеей в Париже, также был в немалой степени вызван разворачивающимся восстанием рабов в Сан-Доминго и вторжением Великобритании и Испании на остров с целью подавления восстания и отстаивания своих собственных колониальных интересов.

Times в своей хронике описывает декрет 1794 года об отмене рабства, выпущенный революционным французским правительством, не иначе как временную паузу во французском варварстве, ссылаясь на историка Лорана Дюбуа, который утверждает, что этот декрет был самым драматическим изменением, вызванным Французской революцией, но для порабощенного народа Сан-Доминго «это был только конец начала долгой борьбы за свободу».

Но очевидный вопрос, оставленный в «Выкупе» без ответа, заключается в том, как французское общество, отменившее рабство в 1794 году, могло внезапно возродить свое колониальное наследие и попыталось восстановить власть рабовладельцев, сначала во время военного вторжения Наполеона в декабре 1801 года, а затем во время агрессии два десятилетия спустя, после реставрации Бурбонов. Это явление может быть по-настоящему понято только с помощью анализа, основанного на методе исторического материализма. В ходе этого анализа нужно определить, какие произошли изменения, и каким образом была создана система, столь же опутанная социальными противоречиями и классовым господством, как и предыдущая.

Европейские монархии начали войну против Французской Республики вскоре после революции, а Наполеон пришел к власти в результате государственного переворота в 1799 году. Предательство Наполеоном обещаний революции было неизбежно, так как только в этом случае могли бы быть созданы условия для развития европейского капитализма. Печально известная торговля рабами и сахаром лежала в основе трансатлантической коммерции, и Наполеон отменил указ 1794 года об отмене рабства в ходе мирных переговоров 1802 года с Великобританией. Он послал армию на Гаити, которая развязала кровопролитную войну в неудачной попытке восстановить рабство, а позже, в 1804 году, короновал себя императором, положив конец Первой республике.

Невыносимые условия, в которых оказались гаитянские массы после завоевания независимости, имели в основе своей международную изоляцию, длившуюся вплоть до 1820-х годов, что стало результатом враждебности и страха, вызванных восстанием рабов в среде правящих классов во Франции, Америке и других странах. Революционная фаза развития буржуазии в промышленно развитых странах оканчивалась одновременно с выходом на сцену пролетариата. В дополнение к этому политические представители новообразованной американской республики, на территории которой все еще находилось около 2 миллионов рабов, были чрезвычайно напуганы политическим воздействием Гаитянской революции.

Остров Гаити служил живым примером первого победоносного восстания рабов. Это достижение, с которым не могли смириться рабовладельцы Юга Америки, опасавшиеся, что восстание может распространиться с острова, расположенного всего в нескольких сотнях миль к югу, на их собственные плантации. Зарождающаяся буржуазия США также боялась испортить отношения со своими французскими партнерами, с которыми велась значительная торговля на протяжении всего XVIII века, поскольку остров Гаити обеспечивал почти весь импорт сахара и кофе в США. Среди многих трагических и политически реакционных компромиссов, на которые Север США пошел с южными рабовладельцами, были отказ признать независимость Гаити до 1862 года и введение эмбарго на торговлю с Гаити.

Государственный долг и рост влияния финансового капитала

Центральным элементом «Выкупа» является долговая кабала, наложенная на Гаити французскими и американскими банками. Согласно анализу Times, с «1825 по 1957 год... на обслуживание международного долга уходило в среднем 19 процентов годового дохода страны, а в некоторые годы даже более 40 процентов». В 1825 году Франция потребовала, чтобы со стороны Гаити было выплачено 150 миллионов франков в качестве компенсации. Один только первый платеж примерно в шесть раз превысил весь доход страны в том году.

Затем Гаити была вынуждена брать дополнительные кредиты для погашения первоначального долга, что ввергало страну в еще большую бедность, в то время как французские банкиры получали прибыль от процентных платежей и комиссий по кредитам. Хотя Франция, в конечном счете, согласилась снизить свое первоначальное требование до 90 миллионов франков, финансовые отчеты показывают, что Гаити произвела платежи на общую сумму 112 миллионов франков в течение семи десятилетий или около 560 миллионов в сегодняшних долларах. «Если бы эти деньги остались на Гаити, — утверждают авторы «Выкупа», — вместо того, чтобы быть отправленными во Францию, экономика Гаити была бы богаче на 21 миллиард долларов за последние два столетия». Исследователи Times подсчитали, что ущерб от выплат Франции обошелся Гаити в потерю экономического роста на сумму до 115 миллиардов долларов.

Огромная закредитованность продолжала разрушать экономику Гаити до тех пор, пока не были выплачены последние платежи в 1888 году, поскольку Франция угрожала военным вторжением и бомбардировками портов страны, если Гаити не погасит свои долги. Помимо опустошения национальной казны и ужасных условий существования для жителей городов, долг перечеркнул все выгоды, которые Гаити могла получить от своих ключевых природных ресурсов, а долг, в конечном итоге, лег тяжелым бременем на кофейных фермеров, которые оплатили основную часть долговых платежей за счет налогов на экспорт.

В центре долгового водоворота, охватившего страну, стоял Национальный банк Гаити — центральный банк, который контролировался парижским банком Credit Industriel et Commercial (CIC), а позже финансистами с Уолл-стрит и американскими дипломатами. Они использовали Национальный банк как механизм для усугубления подчинения Гаити империалистическим державам и взимали с местного правительства комиссию за каждый внесенный депозит и расходы, что служило источником огромной прибыли для зарубежных акционеров.

Французский контроль над островом, в конечном итоге, перехватили американские финансисты и чиновники, которые использовали напряжение сил Франции в Первой мировой войне как возможность скупить почти все акции центрального банка Гаити и установить полный финансовый контроль над страной.

Times вводит читателя в заблуждение, заставляя думать, что добрые или дурные намерения отдельных действующих лиц являются определяющими факторами, стоящими за такими историческими событиями. Все сводится к алчности того или иного банкира или чиновника. Times не объясняет, каким образом погоня за прибылью служила движущей силой в разграблении страны. Природа империализма в XX и XXIвеках, его неизбежное стремление к завоеванию господства на капиталистическом мировом рынке совершенно не упоминаются.

В статье «Империализм и раскол социализма» (1916) Владимир Ленин определил империалистическую эпоху как специфическую и конечную стадию капитализма. Расширение капиталистического производства привело к концентрации капитала в руках небольшой группы финансовых олигархов, заменив свободную конкуренцию монопольным господством небольшого числа картелей и крупных банков. В наши дни этот феномен находит выражение в крупных международных финансовых институтах, которые контролируют экономику, валютные системы и производство целых стран.

«Выкуп» скрывает этот основной факт современной капиталистической экономики, объясняя невероятный долг, навязанный Гаити, как результат подлой работы одного банка, CIC.

Но, как объяснял Ленин, французский капитализм и банковское дело процветали благодаря финансовому паразитизму, ссужая отсталым странам непомерные суммы денег с невыносимо высокими процентными ставками. Национальный банк Гаити был всего лишь одним из ряда финансовых учреждений, где парижские власти и банкиры действовали как совет директоров, выкачивая средства из стран-должников. В первом десятилетии XX века французские банки использовали непомерные долги для извлечения прибыли, в частности, из России, Китая, Марокко и Египта.

Чрезвычайно высокая норма прибыли, получаемая от выпуска облигаций, что само по себе является одной из основных функций финансового капитала, сыграла решающую роль в развитии и консолидации финансовой олигархии.

В современную эпоху, несмотря на героизм антиколониальной борьбы, вспыхнувшей после Второй мировой войны, империализм установил хищническое и паразитическое господство международного капитала над менее развитыми странами. Существует финансовая гегемония, в рамках которой крупные финансовые институты, такие как Международный валютный фонд и Всемирный банк, служат инструментами, диктующими политический курс небольшим государствам, полагающимся на доступ к кредитам.

Благодаря своему господству на мировом рынке империалистические державы держат малые государства в нищете, так как империализм имеет возможность устанавливать низкие цены на сырье. Отсталые страны вынуждены проводить политику жесткой экономии, которая сильно сокращает государственные доходы, делая их тем беднее, чем больше они вынуждены занимать. Это характерно для всех менее развитых государств, как, например, для Гаити, хотя операции финансового капитала в этой стране были особенно жестокими.

Раздел и передел всего мира на империалистические сферы влияния стал абсолютным к концу XIX века, примерно в то время, когда CICсоздал Национальный банк Гаити в качестве синдиката и грабительского механизма под контролем финансовых инвесторов. Выдача кредитов и принудительная долговая кабала были проявлениями паразитического и загнивающего капитализма. Паразитизм и загнивание являются с этого времени главными характеристиками любой монополии в системе частной собственности на средства производства.

Американский империализм выходит на сцену

Именно с началом империалистической эпохи в конце XIX века американский капитализм начал вытеснять французский капитализм в качестве господствующей силы на Гаити в рамках более широкого процесса консолидации экономического и военного господства США над Западным полушарием.

Огромный рост американской промышленности после Гражданской войны способствовал взрывному подъему американского империализма в 1890-х годах, принявшему свое самое жестокое выражение на так называемых «задворках» Америки, включающих страны Латинской Америки и Карибского бассейна.

Одной из ощутимых слабостей «Выкупа» является то, что здесь американо-гаитянские отношения рассматриваются как изолированный процесс, отделенный от более широких геополитических императивов и внешнеполитических интересов американского империализма, стремившегося достичь гегемонии во всем регионе за счет своих соперников в Европе.

За более чем 130 лет США отметились десятками интервенций, оккупаций, прокси-войн, «грязных» войн и переворотов по всей Латинской Америке и Карибскому бассейну. Эти операции неизменно проводились в интересах американских банков и корпораций. Хотя Гаити и является самой бедной и самой разграбленной страной, нет принципиального различия между операциями империализма на Гаити и в Сальвадоре, Гватемале, Доминиканской Республике или где-либо еще на «задворках Америки».

Но Timesстремится свести к минимуму роль США даже на Гаити. Вопреки утверждению о том, что «вопрос, какую ответственность несут США за хроническую нестабильность на Гаити, по-прежнему остается предметом ожесточенных споров», на самом деле не может быть никаких сомнений в том, что американский империализм виновен в многолетнем кризисе на Гаити. Вторжение 1915 года привело к захвату казначейства и таможни Гаити, в то время как вооруженные морские пехотинцы были посланы в парламент страны, чтобы гарантировать, что на пост президента будет поставлена лояльная Вашингтону фигура. В течение следующих двух десятилетий около 3000 гаитян были убиты американскими морскими пехотинцами, в то время как оккупанты потеряли всего 16 человек.

Оккупация оставила после себя мощную армию, обученную в США, которая служила оплотом угнетения. Франсуа «Папа Док» Дювалье пришел к власти в 1957 году благодаря этой армии. Его режим убийств и пыток был не неизбежным следствием отсталости Гаити, как утверждали апологеты империализма, а прямым результатом стратегии США по борьбе с повстанцами в регионе после Кубинской революции 1959 года.

В то время как серия Times признает многие аспекты этой истории отношений между США и Гаити, от жестокого подавления крестьянского движения Cacos во время оккупации до дипломатической поддержки 30-летней диктатуры Дювалье, не упоминаются события, последовавшие за свержением Жан-Клода «Бэби Дока» Дювалье.

Расстрел гаитянской армией четырех школьников в Гонаиве в ноябре 1985 года послужил толчком к народному восстанию, которое привело к свержению диктатуры. В результате превентивного переворота, организованного американской разведкой, Жан-Клод Дювалье был эвакуирован в феврале 1986 года во Францию вместе с миллионами долларов из государственного казначейства на борту самолета ВВС США. Хунта, которая, в конечном итоге, заменила его, была подобрана посольством США по согласованию с самим Дювалье.

Эвакуация Дювалье по воздуху напоминает такую же акцию по вывозу филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса. В обоих случаях американский империализм отреагировал на социальную нестабильность в угнетенных полуколониях, которые были под контролем проамериканских сил в течение длительного периода кровавых диктатур. В обеих странах была инициирована «демократическая» фаза, чтобы замаскировать продолжающуюся эксплуатацию и контрреволюционное насилие режимов, которые все так же служили марионетками империализма.

После «Бэби Дока» Гаити управлялась кровожадной хунтой Анри Намфи, бывшего командующего армией при Дювалье. Войска гаитянской армии и бывшие члены Тонтон-макутов, ненавистной политической полиции режима Дювалье, устроили кровавую бойню против избирателей во время национальных выборов в ноябре 1987 года.

Та же гаитянская армия, которая десятилетиями получала американскую военную подготовку и финансовую поддержку, 29 сентября 1991 года свергла президента Жана-Бертрана Аристида, лидера социал-демократической партии Fanmi Lavalas («Семья Лавалас»). В результате государственного переворота к власти пришел бывший командующий армией Рауль Седра. К перевороту были причастны высокопоставленные чины Гаитянской национальной разведывательной службы (SIN), которая была создана в 1980-х годах и финансировалась ЦРУ. Сообщалось, что во время переворота заговорщики все еще получали финансирование от правительства США и проходили подготовку в качестве агентов ЦРУ для сбора разведданных.

В 1993 году десятки сторонников Аристида были убиты в ходе жестокой кампании террора, организованной Фронтом за развитие и прогресс Гаити (FRAPH) — поддерживаемым ЦРУ эскадроном смерти, лидер которого Эммануэль Констант с 1992 года работал на ЦРУ в качестве информатора. Согласно статье, опубликованной в журнале The Nation журналистом Алланом Нэирном, Констант рассказал, что он создал FRAPH по просьбе Разведывательного управления Министерства обороны США (DIA). Констант отметил, что «люди из [его] организации работали с DIA» и участвовали в операциях, направленных против так называемой «подрывной деятельности».

Аристид был ненадолго восстановлен на посту президента в августе 1994 года после того, как администрация Билла Клинтона и ООН направили 15 000 военнослужащих и делегацию США, чтобы «отстранить» военных от власти. Однако «миротворческие» миссии США и ООН были направлены не на «восстановление демократии в Гаити», как утверждали официальные лица США, а на защиту кровожадной гаитянской армии и ее жестоких военизированных формирований [от народного гнева].

Бывший священник Аристид снова стал мишенью во время кровавого переворота 2004 года, организованного администрацией Джорджа Буша-младшего при содействии правительства Жака Ширака во Франции. Среди лидеров переворота были бывшие офицеры гаитянской армии, такие как Луи-Жодель Шамблен, а также лидеры FRAPH, который десятилетием ранее осуществлял государственный террор против противников военного режима. Другим лидером эскадронов смерти был Ги Филипп, бывший рекрут гаитянской армии, который в 1990-х годах проходил подготовку в силах специального назначения США в Эквадоре, а затем был отправлен обратно на Гаити, чтобы стать безжалостным начальником полиции.

Политический и социально-экономический кризис на Гаити сегодня

«Выкуп» был опубликован на фоне углубляющегося политического и экономического кризиса на Гаити. Ожидаемая продолжительность жизни 10-миллионного населения страны находится на ужасно низком уровне — 63,5 года. Более половины населения живет менее чем на 2 доллара в день. Усугубляющаяся социальная катастрофа вынудила гаитян массово бежать из страны. Многие тонут в Карибском море, рискуя совершить опасное путешествие в Соединенные Штаты на небольших моторных лодках. Жестокость, с которой американские пограничники третировали гаитянских иммигрантов, пытавшихся пересечь мексиканскую границу с США в Рио-Гранде в сентябре 2021 года, запечатлелась в сознании миллионов. По состоянию на февраль 2022 года администрация Байдена депортировала более 20 000 гаитянских беженцев обратно на остров.

Убийство президента Жовенеля Моиза в июле прошлого года всколыхнуло политическую систему Гаити, а также вызвало всплеск бандитизма. Согласно отчету Управления ООН по координации гуманитарных вопросов, только в апреле в Порт-о-Пренсе погибло, по меньшей мере, 200 человек, а тысячи были вынуждены покинуть свои дома. Тем временем преступный марионеточный режим сейчас возглавляет Ариэль Генри, который одновременно является исполняющим обязанности премьер-министра и исполняющим обязанности президента. Генри, образец правящей на Гаити клептократии, является одним из главных подозреваемых в убийстве своего предшественника.

После организованного США и поддержанного Францией переворота 2004 года, в результате которого был свергнут Аристид, американские войска, присутствовавшие на острове, вскоре были заменены «миротворческими» силами ООН, известными как МООНСГ (Миссия Организации объединенных наций по стабилизации на Гаити). Ими командовали бразильские генералы, которые жестоко подавили народные волнения в трущобах Порт-о-Пренса. Перед МООНСГ была поставлена задача держать под контролем гаитянские массы до тех пор, пока не удастся восстановить гаитянскую Национальную полицию и Вооруженные силы [ВС были распущены в 1995 году]. Силы ООН оставались на Гаити до 2017 года, оставив после себя эпидемию холеры, которая перекинулась с иностранных войск на население, в результате чего погибло около 10 000 гаитян.

После разрушительного землетрясения 2010 года продолжающийся политический кризис на Гаити несет на себе отпечаток прямого вмешательства США. К власти были приведены реакционные и коррумпированные правительства, такие как, например, правительство Мишеля Мартейи, бывшего певца, поддерживавшего диктатуру Дювалье. Мартейи был фаворитом госсекретаря Хиллари Клинтон, которая угрожала отказать стране в помощи, если бы Мартейи проиграл на фальсифицированных выборах 2010 года.

Мартейи передал власть своему тщательно подобранному преемнику, недавно убитому Моизу. Оба возглавляли правительства, действовавшие в интересах транснациональных корпораций и продажной правящей элиты Гаити, жестоко расправлялись с массовыми протестами и контролировали коррупционные схемы вкупе с местными бизнесменами, в результате чего были разворованы миллиарды долларов государственных средств. США продолжали поддерживать Моиза, даже несмотря на то, что тот, игнорируя законодательную и судебную ветви власти страны, на последних этапах своего президентства стал править посредством указов и пытался установить авторитарный режим.

Несмотря на эту поддержку, есть множество доказательств, указывающих на причастность Вашингтона к убийству Моиза. Колумбийские наемники, предположительно совершившие это убийство, были из элитного подразделения спецназа, прошедшего подготовку в США. Записи телефонных разговоров и интервью с Родольфо Яаром, гаитянским бизнесменом, который помогал финансировать и организовать переворот, также указывают на роль американских чиновников, которые, по его словам, дали зеленый свет и помогли организовать заговор против Моиза.

Все эти преступления получили полную поддержку или вовсе не были упомянуты в крайне избирательном обзоре Times.

Никакой слой мелкобуржуазного руководства Гаити, либеральных реформистов, а тем более коррумпированных профсоюзов, которые в сговоре с боссами обеспечивают ужасные условия работы гаитянских рабочих, не может выдвинуть демократическое решение политического и экономического кризиса, охватившего остров. История доказала, что без гаитянского пролетариата, ведущего массы угнетенных крестьян и городской бедноты в борьбе за социализм, любая борьба против гаитянского правящего класса и империализма потерпит поражение и будет потоплена в крови. Рабочий класс Гаити и сельские труженики должны продвигать программу национализации земли и ее распределения среди крестьянства — программу, которую не способна осуществить никакая другая общественная сила.

Репарации, Аристид и политика мелкобуржуазного национализма

Не случайно, что именно представители среднего класса и националистических кругов — Аристид и его движение «Семья Лавалас» — представляют собой тех, кого Times рекламирует и прославляет как организаторов прогрессивных демократических реформ для населения Гаити. Об этом говорится в последней части серии, которая полностью посвящена восхвалению свергнутого президента и прославлению его националистических требований финансовых репараций в качестве компенсации за несправедливый долг, который Гаити была вынуждена выплатить Франции после Гаитянской революции.

Times представляет призыв Аристида к репарациям как «сенсацию, ставшую отличительной чертой его президентства», и описывает бывшего лидера как «неоднозначную фигуру, пришедшую к власти в качестве защитника бедных». В статьях благосклонно цитируется речь Аристида, в которой он поставил требование репараций в центр национальной программы развития обедневшей нации. Аристид утверждал: «Какие прекрасные школы, университеты и больницы мы сможем построить для наших детей! Сколько еды у нас будет в изобилии!»

В своем восторженном одобрении требования репарационных выплат для Гаити авторы Times выступают не как защитники угнетенных и обездоленных масс Гаити, а как сторонники Демократической партии и мелкобуржуазных черных националистов в США, которые все более открыто продвигают программу расовых репараций для афроамериканцев как потомков рабов.

Несмотря на то, что их требования возникли в разных национальных и исторических условиях, сторонники политики идентичности в США и «Семья Лавалас» на Гаити преследуют одну и ту же фундаментальную цель: они отвлекают внимание масс от капитализма как основополагающей причины социальных бед общества и страданий рабочего класса.

Кампания Аристида была, на деле, реакционной диверсией, прикрытием его собственной капитуляции перед империализмом США и невозможного положения, в котором он оказался, пытаясь осуществить националистическую программу реформ в пределах Гаити и, прежде всего, отказавшись бросить вызов империализму. В конце концов, компенсация от Франции никогда не пошла бы на улучшение социальных условий рабочего класса, а была бы перенаправлена и присвоена привилегированными классами, которые контролируют распределение средств.

Значительная часть гаитянской буржуазии поддержала бывшего радикального священника во время президентских выборов 1990 года, использовав его программу как средство для сдерживания растущей оппозиции среди угнетенных масс Гаити в ответ на избирательную кампанию Роже Лафонтана, лидера Тонтон-макутов при Дювалье. Требование репараций представляло собой один из элементов попыток Аристида провести ограниченные социальные реформы и добиться роспуска гаитянской армии, наряду с разоружением и судебным преследованием дювальеристов.

Ничто из этих мер не оказалось достижимым. Время пребывания Аристида на посту президента было отмечено неоднократными уступками гаитянскому правящему классу и империализму. С самого начала своей президентской кампании 1990 года Аристид согласился возглавить коалицию с различными буржуазными партиями и проводил кампанию на платформе, призывавшей к «союзу между народом и военными». Он выступал против любой значительной земельной реформы или перераспределения богатства.

Правящий класс Гаити вскоре потерял уверенность в способности Аристида подавлять революционное движение масс, и его режим был свергнут в результате военного переворота всего восемь месяцев спустя, в сентябре 1991 года. Главой путчистов был генерал армии Рауль Седра, который был назначен самим Аристидом в июне. Даже когда его сторонников в окрестностях Порт-о-Пренса расстреливали из пулеметов, Аристид тормозил массовое движение. Силами Седры было убито более 3000 человек.

Найдя убежище в Соединенных Штатах, Аристид отказался от каких-либо призывов к американскому и международному рабочему классу помочь угнетенным Гаити в борьбе против хунты, а вместо этого обратился к администрации Клинтона и американскому империализму — той самой силе, которая ввергла нацию в состояние невыносимой бедности и была ответственна за репрессии в течение целого столетия.

Чем это объяснялось? Движение Аристида представляло мелкую буржуазию, классовое мировоззрение которой апеллировало к социальным требованиям масс, но не имело подлинной независимости от национальной буржуазии и империализма.

Программа ограниченного национального экономического развития, отождествляемая с мелкобуржуазными националистами, такими как Фидель Кастро на Кубе или сандинисты в Никарагуа, обнаружила свою невыполнимость вместе с упразднением Советского Союза. Исчезла альтернатива империализму, с чей помощью так называемые радикальные антиимпериалисты или антикапиталисты могли бы маневрировать и балансировать между двумя блоками.

Хотя Аристиду было разрешено вернуться на Гаити с благословения Вашингтона в 1994 году, чтобы закончить свой первый срок и впоследствии выиграть вторую президентскую гонку в 2000 году, его реставрация на посту президента была возможна только потому, что он согласился проводить политику, продиктованную МВФ, и сдерживал борьбу гаитянского рабочего класса.

Несмотря на его капитуляцию перед правыми партиями, политическая оппозиция привилегированных классов Гаити по отношению к Аристиду становилась все более ожесточенной из-за его риторического популистского отождествления со стремлениями рабочих и бедняков, что послужило поводом к перевороту, осуществленному руками финансируемых США и обученных ЦРУ эскадронов смерти. Бегство Аристида в изгнание и сокращающаяся народная поддержка «Семьи Лавалас» стали доказательством банкротства его популистского политического движения и самой концепции противостояния империализму на основе мелкобуржуазного национализма.

Лично отобранный преемник Аристида и кандидат в президенты от «Семьи Лавалас» Рене Преваль провел в жизнь программу структурной перестройки МВФ, чего требовал финансовый капитал. Это привело к значительному сокращению субсидий на продовольствие и транспорт, росту инфляции, приватизации государственных компаний, таких как мукомольный и цементный секторы, ради чего были взяты непосильные кредиты. Все это глубоко разъело и без того уязвимую социальную структуру обедневшей нации. Разруха в беднейшей стране Западного полушария возросла, а помощь со стороны США и других крупных держав иссякла, поскольку империализм все больше поддерживал оппозицию, организованную в рамках «Группы 184» и Демократической платформы.

Как не изобрази униженные требования «репараций», призыв Аристида к Франции был последней из многих пустых и бессмысленных попыток, которые он предпринял, чтобы обеспечить видимость своего «радикализма». Аристид никогда не стремился свергнуть капиталистическое государство, которое было продуктом двух столетий иностранной военной интервенции и репрессий, или создать какую-либо базу государственного правления, основанную на рабочем классе. Сведение счетов с историческими и нынешними преступлениями капитализма — это не вопрос удовлетворения крошечной прослойки бесчестных и самопровозглашенных «представителей» тех, кто пострадал в прошлом. Скорее, это сведение счетов должно принять форму общенациональной борьбы рабочего класса Гаити за социализм в рамках международной социалистической революции с целью установления подлинного социального равенства во всем мире.

Гаити, международный рабочий класс и борьба за мировой социализм

Все насущные проблемы, с которыми сталкиваются гаитянские массы, не могут быть решены изолированно. Политическая программа освобождения угнетенных Гаити от иностранного порабощения и капиталистической эксплуатации требует, прежде всего, независимой политической мобилизации рабочего класса и бедных крестьян и их объединения с массами Карибского бассейна, Латинской Америки, Соединенных Штатов и, в конечном счете, всего мира.

Условия жизни на Гаити характерны не только для гаитянских масс, но фактически схожи и становятся все более суровыми как в развивающихся странах, так и в развитых.

Стремительный рост инфляции и цен на продовольствие, вызванный безрассудной войной США и НАТО против России на Украине и вливанием триллионов долларов для поддержки Уолл-стрит, теперь угрожает голодом сотням миллионов людей по всему миру. Это результат краха глобальной капиталистической системы, вызванного масштабными экономическими потрясениями, спровоцированными изменением климата и региональными конфликтами, а также сознательным отказом капиталистических правительств от борьбы с пандемией COVID-19, что привело к гибели миллионов людей по всему миру.

Продолжающееся ужесточение денежно-кредитной политики ФРС США, а также растущие расходы на предметы первой необходимости толкают страны «третьего мира» к банкротству. Платежный баланс африканских и латиноамериканских стран сталкивается с огромным дефицитом из-за оттока инвестиций, а также повышения цен на нефть и продовольствие и роста процентных ставок по внешнему долгу. Мировые финансовые олигархии требуют от правительств принятия решительных мер жесткой экономии, направленных на приватизацию государственных предприятий и распродажу государственных активов хищническим банкам и инвесторам.

Монопольный контроль гигантских транснациональных корпораций мира и их подчинение интересам горстки миллиардеров служат препятствием для осуществления революционного потенциала современных технологий и источником невыносимых страданий для населения планеты. Мировая экономика должна управляться на основе общественных потребностей, что требует революционного преобразования капиталистической системы.

В рамках этого преобразования трудящиеся Гаити должны объединить свою борьбу в сознательном и едином движении вместе со своими классовыми братьями и сестрами в Карибском бассейне, Южной и Северной Америке и за ее пределами на основе теории перманентной революции, разработанной Львом Троцким, посредством создания и строительства Международного Комитета Четвертого Интернационала как независимого массового политического движения международного рабочего класса за социализм.