Королева Елизавета II скончалась в возрасте 96 лет, после семи десятилетий пребывания на троне в качестве главы Соединенного Королевства. Ее смерть пришлась на период острого экономического, социального и политического кризиса британского империализма, включая глубочайший обвал уровня жизни со времен Великой депрессии, прокси-войну НАТО против России, ведущуюся в континентальной Европе, а также поднимающуюся волну классовой борьбы, которая грозит перерасти во всеобщую забастовку.

Правящий класс сталкивается сейчас с ситуацией идеального шторма, лишившись популярной фигуры, выступавшей символом государства, на которую он полагался в проецировании мифа о национальном единстве и в деле подавления социальных конфликтов.

В качестве главы государства королева официально одобрила вступление в должность поразительно большого числа премьер-министров — 15 человек, и проводила с ними еженедельные дискуссии. Ее последним актом служения буржуазии, всего за два дня до своей смерти, было назначение премьер-министром Лиз Трасс. Этим она предоставила свой авторитет незаконному и презираемому правительству, которому поручено вести войну с рабочим классом.

Газета Telegraphпризнала важность роли королевы, написав: «Корона может помочь обеспечить плавную и мирную передачу политической власти... как мы видели только что на этой неделе. Последней общественной обязанностью королевы было наблюдение за беспрепятственным транзитом исполнительной власти, который в других странах мог бы вызвать политический и конституционный кризис. Сколько других стран могут за неделю плавно, без каких-либо потрясений, сменить своего главу государства и лидера правительства?.. стабильность страны во многом обязана присутствию королевы в ее сердце».

Со смертью Елизаветы II корона переходит к ее сыну Карлу III (бывшему принцу Чарльзу). В свои 73 года он является самым старым человеком, когда-либо становившийся королем, и не пользуется народной поддержкой. Его вступление на престол оставляет мало возможностей для сокрытия углубляющихся и непримиримых социальных и политических разногласий, которые являются повседневной реальностью в Британии и во всем мире.

Вместе с неизбежным ритуальным подобострастием в британских СМИ звучат признания масштаба трудностей, с которыми сталкивается правящая элита.

Мартин Кеттл пишет в газете Guardian: «Не стоит недооценивать потрясения в британской жизни, которые спровоцирует этот династический момент. Елизавета II использовалась 70 лет в качестве малозаметной, но чрезвычайно эффективной объединяющей силы в стране, которая явно разрывается на части. Передача ее полномочий разрушит ту силу, по поводу которой ее наследники не могут и допустить, что они смогут ее воспроизвести. В некотором роде эта передача власти станет одним из самых больших испытаний, с которыми столкнется современная Британия».

Financial Times заявила: «Королевство, которое королева оставляет после себя, сталкивается с гораздо более серьезными проблемами, чем ее собственный институт. Британия потеряла свою собственную силу и остается в том же состоянии, в котором она пытается определить свое место в мире на десятилетия вперед. Многие другие государственные институты кажутся устаревшими или запятнанными, и выживание самого 315-летнего Соединенного Королевства совсем не гарантировано».

В качестве монарха Елизавета сыграла важную роль в сохранении социальной и политической стабильности, особенно в периоды обострения кризиса британского империализма. Она была поставлена в очередь на престол в результате отречения в 1936 году ее дяди Эдуарда VIII, чьи нацистские симпатии, которые разделяла и его любовница Уоллис Симпсон, угрожали дискредитировать монархию и спровоцировать социальный и политический конфликт.

Ее коронация в 1953 году состоялась на фоне затяжного упадка британского империализма, всего за три года до Суэцкого кризиса. Она помогла пережить затмение Великобритании Соединенными Штатами и ее нисхождение от империи к роли лидера Содружества наций, — обеспечив цивилизованный лоск, за которым скрывалась готовность Британии реагировать с предельной жестокостью в случаях, когда ее жизненно важные глобальные интересы оказывались под угрозой. Начиная со свирепых репрессий во время восстания Мау-Мау в Кении, когда она только что заняла свой пост, и продолжая кровавой оккупацией Северной Ирландии, войной Маргарет Тэтчер за контроль над Фолклендскими/Мальвинскими островами и многочисленными преступными войнами на Ближнем Востоке и в Северной Африке, британские вооруженные силы прикрывали свои преступления флагом «Юнион Джек» (официальный символ Великобритании), распевая «Боже, храни Королеву».

В условиях того, как стало угасать почтение к монархии, она возглавила политическую перестройку, сделавшую менее броским баснословное богатство королевской семьи, вложив столько чувства собственной значимости, сколько могла, в архаичную помпезность и церемонии, используемые, чтобы придать буржуазному правлению атмосферу вневременного постоянства и узаконить систему наследственных привилегий. Эта роль в качестве символа национального единства была особенно важной в периоды обострения классовой борьбы.

Однако, начиная с 1980-х годов, молодые члены королевской семьи стали считать, что они не могут удержаться от публичных демонстраций богатства и привилегий. Сначала Диана, а затем другие начали прославлять себя как сверхбогачей мирового масштаба, скомпрометировав себя в процессе этого. В последние годы перед смертью королева была вынуждена пережить широко освещавшиеся в СМИ мучительные проблемы с принцем Гарри и его женой Меган, искавших себе более «зеленые пастбища» в качестве мировых знаменитостей. Также королевскую семью сотрясали разоблачения о причастности принца Эндрю к операциям миллиардера Джеффри Эпштейна, занимавшегося торговлей людьми в целях сексуальной эксплуатации.

Сегодня правящий класс искренне надеется, что время пребывания Карла на троне будет коротким, и у тщательно ухоженного и подготовленного принца Уильяма появится шанс восстановить общественное положение монархии, которое сильно пошатнулось.

Чтобы облегчить этот переход, распорядок официальных мероприятий после смерти королевы был тщательно спланирован. Операция «Лондонский мост» охватывает 12 дней официального траура, включая церемонию ее похорон на государственном уровне. Траурные мероприятия будут использованы в очередной раз, чтобы подпереть государственный аппарат и похоронить классовую борьбу под лавиной патриотизма, националистической ностальгии и слащавой сентиментальности.

Призывы к национальному единству во время общего горя уже используются в качестве оружия против нарастающей забастовочной волны.

Ключевую роль в этих планах играют профсоюзы и Лейбористская партия. В течение часа после официального объявления о смерти королевы Профсоюз работников связи (CWU) и Национальный союз железнодорожных, морских и транспортных рабочих (RMT) приостановили пятничную забастовку почтовых служащих и отменили забастовки железнодорожников, запланированные на 15 и 17 сентября. Генеральный секретарь RMT Мик Линч заискивающе сказал: «RMT присоединяется ко всей нации, отдавая дань уважения королеве Елизавете».

В пятницу утром было объявлено, что ежегодный съезд Конгресса тред-юнионов (Trades Union Congress — TUC), который должен был начаться в воскресенье, 11 сентября, переносится.

К профсоюзным лидерам в их собственной операции «Лондонский мост» присоединятся лидеры Лейбористской партии, будь то номинально правые или левые.

Лидер лейбористов сэр Кир Стармер ухватился за смерть королевы, чтобы провозгласить приверженность лейбористов национальному единству и классовому миру. Он написал: «Над политическими схватками она стояла не для того, чтобы нация боролась, а для того, чтобы в ней было согласие». Он пообещал от имени своей прогнившей партии: «Поскольку наша великая елизаветинская эра подходит к концу, мы будем чтить память покойной королевы, сохраняя ценности государственной службы, которые она воплощала».

Джереми Корбин остался верен своему собственному послужному списку действий в «национальных интересах», написав в Твиттере: «Мои мысли с членами королевской семьи в то время, когда они смиряются со своей личной утратой, а также с теми, здесь и во всем мире, кто будет оплакивать ее смерть. Я любил обсуждать с ней наши семьи, сады и приготовление джема. Да упокоится она с миром».

Однако, несмотря на ее личные особенности, способность покойной королевы выступать в качестве символа национального единства зависела от более широкой способности буржуазии не допускать того, чтобы социальная напряженность достигала точки взрыва.

«Вторая елизаветинская эпоха», впервые провозглашенная Уинстоном Черчиллем, охватила десятилетия после Второй мировой войны, когда капитализм был в состоянии обеспечить повышение уровня жизни рабочего класса, а реформистские панацеи Лейбористской партии и профсоюзов оказались пригодными для того, чтобы хотя бы частично удовлетворить требования рабочих о прожиточном минимуме, образовании, жилье, здравоохранении и других предметах первой необходимости.

Стремительный упадок монархии, начавшийся в 1990-х годах, является лишь одним из проявлений того, насколько глубоко трансформировались все политические инструменты буржуазного правления, прежде всего профсоюзы и Лейбористская партия. Сейчас они противостоят рабочим как защитники системы, которая все глубже погружает их в условия невыносимых трудностей и угрожает самому их выживанию на фоне того, как война против России выходит из-под контроля. Какими бы ни были непосредственные последствия смерти королевы, имеющий решающее значение конфликт между рабочим классом и британским империализмом неумолимо обостряется.