Эта статья была опубликована в нью-йоркской газете «Новый мир» 19 марта 1917 года. Позднее она была включена в Сочинения Троцкого, выходившие в 1920-е годы (том 3, часть 1, «От Февраля до Октября». Москва-Ленинград, 1924).
Открытый конфликт между силами революции, во главе которой стоит городской пролетариат, и антиреволюционной либеральной буржуазией, временно вставшей у власти, совершенно неизбежен. Можно, конечно, — и этим усердно займутся либеральные буржуа и обывательского типа горе-социалисты, — подобрать много жалких слов на тему о великом преимуществе общенационального единства над классовым расколом. Но никогда еще и никому не удавалось такими заклинаниями устранить социальные противоречия и приостановить естественное развитие революционной борьбы.
Внутренняя история развертывающихся событий нам знакома только по осколкам и намекам, проскальзывающим в официальных телеграммах. Тем не менее можно и сейчас уже наметить два пункта, которые будут все больше противопоставлять революционный пролетариат и либеральную буржуазию.
Вопрос о государственной форме уже вызвал первый конфликт. Русский либерализм нуждается в монархии. Мы наблюдаем во всех странах, ведущих империалистическую политику, чрезвычайный рост личной власти. Английский король, французский президент и в последнее время президент Соединенных Штатов сосредоточили в своих руках огромную долю государственной власти. Политика мировых захватов, тайных договоров, открытых предательств требует независимости от парламентского контроля и гарантий от перемен курса, вызываемых частыми сменами министерств. С другой стороны, монархия создает для имущих классов наиболее устойчивую опору в борьбе с революционным настроением пролетариата.
В России обе эти причины действуют с большей силой, чем где бы то ни было. Русская буржуазия не считает возможным отказать народу во всеобщем избирательном праве, понимая, что такой отказ немедленно восстановил бы самые широкие массы против Временного правительства и дал бы сразу в революционном движении перевес новому, наиболее решительному крылу пролетариата. Даже резервный монарх Михаил Александрович понимает невозможность подойти к трону иначе, как путем «всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права». Тем важнее для буржуазии создать заблаговременно монархический противовес глубоким социально-революционным требованиям трудящихся масс. Формально, на словах, буржуазия соглашается предоставить разрешение этого вопроса будущему Учредительному Собранию. Но по существу октябристско-кадетское Временное правительство и дополняющее его октябристско-кадетское министерство [1] превратят всю подготовительную работу по созыву Учредительного Собрания в борьбу за монархию против республики. Решение Учредительного Собрания будет в огромной степени зависеть от того, кто и как будет созывать его. Следовательно, уже сейчас, немедленно, революционный пролетариат должен будет противопоставить свои революционные органы, Советы Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, исполнительным органам Временного правительства. В этой борьбе пролетариат, объединяя вокруг себя поднимающиеся народные массы, должен ставить своей прямой целью завоевание власти. Только революционное рабочее правительство будет обладать волей и способностью уже во время подготовки Учредительного Собрания произвести радикальную демократическую чистку в стране, перестроить сверху донизу армию, превратить ее в революционную милицию и на деле доказать крестьянским низам, что их спасение только в поддержке революционного рабочего режима. Созванное на основе такой подготовительной работы Учредительное Собрание будет действительно отражать революционные, творческие силы страны и само станет могущественным орудием дальнейшего развития революции.
Второй вопрос, который должен непримиримо противопоставить интернационально-социалистический пролетариат либерально-империалистической буржуазии, это — отношение к войне и миру.
«Новый Мир», № 940,
19 (6) марта 1917 г.
[1] Речь идет о думском Комитете, во главе с Родзянко, и о правительстве Гучкова-Милюкова; наименования того и другого даны на основании первых, крайне путаных американских телеграмм из Петрограда.