Рабочие по всему миру сталкиваются с самой большой угрозой их рабочим местам и уровню жизни со времен Великой депрессии. В то же время действия правительств по сворачиванию даже той очень ограниченной социальной поддержки, которую они предоставили для преодоления последствий пандемии COVID-19, показывают, что финансовая олигархия имеет очень четкую повестку дня.

Все экономические силы государства — как правительств, так и центральных банков, — должны быть мобилизованы для обеспечения постоянного накопления богатства путем непрерывного предоставления денежных средств для повышения цен на акции и другие финансовые активы.

Это с наибольшей четкостью было изложено в записке, опубликованной ранее в этом месяце банком JPMorgan Chase, сообщает агентство Bloomberg. В записке говорилось, что крайне мягкая для бизнеса денежно-кредитная политика — поддержание сверхнизких процентных ставок и масштабные покупки долгов центральными банками, — должна продолжаться в течение длительного времени.

«Больше долгов, больше ликвидности, больше рефляции активов», — заключил банк. По словам одного из ведущих стратегов этой политики, Николаоса Панигирцоглу, в этом году глобальный долг увеличится на 16 триллионов долларов, а общий объем частных и государственных задолженностей в мировой финансовой системе к концу года достигнет 200 триллионов долларов.

За прошедшие полгода крупнейшие американские корпорации выпустили почти столько же долговых обязательств, как за весь 2019 год. Общая сумма облигаций компаний инвестиционного уровня всего на 27 миллиардов долларов меньше, чем те 1,15 триллиона долларов, которые такие компании выпустили в течение всего 2019 года. Идя таким темпом, рост задолженностей значительно превысит рекордный рост долговых обязательств в размере 1,37 триллиона долларов в 2017 году.

Рынки замерли в конце февраля и в первые недели марта. Но после вмешательства Федеральной резервной системы США, которая начала действовать в качестве опоры для всей финансовой системы, покупая активы, начиная от государственных облигаций и заканчивая коммерческими бумагами, апрель стал пиком для новых продаж корпоративных облигаций.

Отчасти это результат усилий крупных корпораций, направленных на то, чтобы оградить себя от последствий пандемии. Но это отнюдь не единственная мотивация. Они также пользуются сверхдешевыми деньгами, предоставляемыми ФРС, и ее обязательством поддерживать рынок корпоративных облигаций, включая покупку низко-инвестиционных мусорных облигаций.

Долговой разгул — не недавнее явление. В этом, как и в более общем плане, пандемия оказалась катализатором тенденций, которые развивались задолго до нее.

После финансового кризиса 2008 года потенциальные реформаторы капиталистической экономики утверждали, что поскольку кризис был вызван все более рискованными спекулятивными операциями крупных банков на субстандартном ипотечном рынке и в других местах, необходимо было сократить долю заемных средств в финансовой системе.

Произошло как раз обратное. Огромные суммы денег, предоставленные ФРС, европейскими и другими центральными банками, финансировали распространение долговых спекуляций от банков по всей финансовой системе, что привело к исторически беспрецедентному росту корпоративных долгов.

Новые долги не использовались для финансирования расширения производственных инвестиций. Скорее, они возникли в сфере различных форм так называемой «финансовой инженерии» для роста прибыли и цен на акции. Среди наиболее известных механизмов были слияния и поглощения фирм, а также выкуп акций.

Согласно отчету, опубликованному на прошлой неделе газетой Financial Times, в США наблюдается «неуклонное наращивание корпоративного долга, где компании сейчас должны рекордные 10 триллионов долларов, что эквивалентно 49 процентам экономического производства». Если добавить другие формы деловых долгов, пишет газета, то «эта и без того экстраординарная цифра увеличивается до 17 триллионов долларов».

Неуклонный рост корпоративного долга вызывал беспокойство и до начала пандемии. Бывший председатель ФРС Джанет Йеллен обратила внимание на возросшее использование компаниями заемных средств, которые, согласно прежним стандартам, считались бы крайне рискованными.

В интервью Financial Times в октябре 2018 года она предупреждала, что произошло «огромное ухудшение» стандартов банковского кредитования корпораций, что представляет собой «системный риск».

Один из ключевых рисков, связанных с этими кредитами, выдаваемыми компаниям с неустойчивыми кредитными рейтингами, заключается в том, что они переупаковываются в обеспеченные кредитные обязательства, которые затем скупаются и продаются инвесторами в процессе, аналогичном тому, который произошел на субстандартном ипотечном рынке.

Йеллен связала этот риск с ослаблением регулирования. На самом деле он стал результатом политики «количественного смягчения», проводившейся ею и ее предшественником Беном Бернанке, а теперь достигшей нового пика под руководством нынешнего председателя ФРС Джерома Пауэлла.

Менее чем за четыре месяца Пауэлл провел операцию по увеличению баланса ФРС с $4 трлн до $7 трлн, прогнозируя, что он может превысить $10 трлн. В результате интервенции ФРС рыночная капитализация Уолл-стрит всего за три месяца выросла на более чем 7 триллионов долларов.

Прозвучали и другие предупреждения. В конце 2019 года Международный валютный фонд заявил, что около 19 триллионов долларов корпоративного долга в США и семи других странах — около 40 процентов от общего объема — могут оказаться уязвимыми, если произойдет «существенное замедление» мировой экономики, признаки которого уже были налицо. Сегодня мировая экономика в результате пандемии переживает самый резкий спад с 1930-х годов.

В настоящее время в мировой экономике действуют два взаимосвязанных процесса: создание условий для крупнейшего финансового краха и перестройка классовых отношений, направленная на массовое обнищание рабочего класса.

Центральные банки стремятся предотвратить финансовый коллапс путем предоставления все большего количества денег. Но в то время как они могут расширить денежную массу нажатием клавиши на компьютере, это действие не создает дополнительной стоимости, и весь карточный домик может рухнуть в один момент. Это было видно в середине марта, когда рынки замерли и даже высокорейтинговые долговые обязательства, такие как государственные облигации, не могли найти покупателя, что означало, что их стоимость была практически равна нулю.

В то время как Пауэлл настаивает на том, что «нет никаких ограничений» на действия ФРС, бесконечное печатание денег начинает ставить под сомнение стабильность доллара и других основных валют, которые формируют основу мировой финансовой системы.

Финансовые активы, цена которых завышена ФРС и другими центробанками, сами по себе не представляют какой-либо ценности. В конечном счете, они являются претензией на ту прибавочную стоимость, которая извлекается из процесса эксплуатации живого труда рабочего класса.

В этом объективный источник другой важнейшей черты нынешней ситуации — убийственного стремления вернуть рабочих на их рабочие места. Это в интересах финансовых олигархий навязывают их представители — капиталистические правительства всего мира, даже тогда, когда пандемия продолжает распространяться и усиливаться.

Стоимость должна быть закачана обратно в гору фиктивного капитала, созданного правящим классом, чтобы спасти себя путем «реструктуризации» классовых отношений, — независимо от того, во что это обойдется экономике или здоровью производителей всего богатства, рабочего класса.

История последнего времени, начиная с краха 2008 года, показала, что нет никакой возможности реформировать эту систему. Скорее всего, точно так же как после того кризиса был введен режим жесткой экономии, теперь правящая элита тоже организует новый раунд «реструктуризации». Об этом свидетельствует стремление отказаться даже от ограниченных мер социального обеспечения, связанных с пандемией, на том основании, что они не должны стать «сдерживающим фактором» для продолжения работы, и что должны выполняться так называемые «взаимные обязательства».

Рабочий класс должен выдвинуть собственную самостоятельную программу против классовой войны «реструктуризации», проводимой правительствам. Эта программа должна быть основана на борьбе за политическую власть в качестве первого шага по созданию социалистической экономики, основанной на человеческих потребностях, а не на диктате прибыли.